Кузьма Петров-Водкин - Моя повесть-1. Хлыновск Страница 50

    В эту же ночь два мужика и баба пришли на перекресток с палками и рогожей, подняли на них с мостовой "убиенного целителя" и отнесли в приемный покой, где лысый Терентьич плотник к тому времени соорудил уже гроб и краской выкрасил.

    На рассвете этой ночи, хотя как и в чаду находились мужики, но им бросилось в глаза отсутствие Носова. Хватились - нет его.

    - Где, где Васька? Где безносый черт?

    - Убивал кто? - нет, не убивали.

    Видели там-то, а после этого и пропал коновод… Гаврилов из-под хмеля вспомнил, что Васька еще вчера что-то ему плел о новой своей жизни, в низах где-то…

    Тут подскочил к мужикам шустрый парнишка, лет двенадцати:

    - Дяденька, а я его, безносого, у пристаней видел… На лавочке сидел и деньги считал… Тьма деньжищ, дяденьки, и все он их в карманы совал…

    Мужики хором даже зубами скрипнули: "Утек, вор, а не утек, так искать надо, живым либо мертвым… Ведь он, сукин сын, поджигалой был… был, а?"

    И все сразу вспомнили Ваську по весеннему пожару, хитрили мужики, будто бы раньше не узнавали его…

    Бросились на Волгу и нашли Ваську на Самолетской пристани спрятавшимся в трюме. Видно, парохода ожидал, чтобы в низы улепетнуть. Из карманов его вынули рублей двести денег.

    Что делать с изменником? Сутулый невеселый мужик сказал:

    - Его, так или этак, а надобно изничтожить, - больше ему дозволить баловаться - невозможно…

    - Утопить его! Бросай в воду!

    - Нет, обожди, тягу ему на шею надобно, - толково разъяснил невеселый.

    Сбегали на берег за сверленым камнем, которые у нас употребляются вместо якорей на рыбной ловле. Камень с мочальной веревкой, готовый. Обмотали кругом тела с руками, сделали мертвый узел… Связанный молчал; куда девались его прежние жалобы в таких случаях. Только когда с камнем все было готово, он проговорил:

    - Бесполезно убивать хотите, мужичье…

    - Надо, Василь, ты помалкивай, - успокоил невеселый Ваську. Раскачали Василия Носова и швырнули через борт на глубину, на стрежень. На месте падения только булькнуло и тотчас же смолкло…

    Из-за острова выкатилось солнце и брызнуло лучами по воде.

    - Эх, хорош денек, искупаться, что ль, - сказал Гаврилов, но ему ответить не успели.

    На горизонте в проране Волги вывернулся из-за Федоровского Бугра пароход с красной перевивкой на трубе, и на утреннем прозрачном воздухе донеслась до мужиков музыка: звучная, бодрая, с литаврами и с барабаном…

    - Войско едет…

    Пристани и берег опустели в один миг. Как муравьи в норах, расселись по домишкам хлыновцы; замолк их шорох, и город, так неожиданно взбаламученный холерой и людьми, притих.

    Впервые опубликовано: "Моя повесть" 1-я часть, "Хлыновск"; 1930.