Русские сказки. Баба-яга, костяная нога - Коллектив авторов Страница 5

– Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?

– Ищу, бабушка, Финиста – ясна сокола.

– А у моих сестёр была?

– Была, бабушка.

– Трудно, девица, тебе будет его искать, да я помогу. Вот тебе серебряное донце, золотое веретёнце. Бери в руки, само прясть будет, и потянется нитка не простая, а золотая.

– Спасибо тебе, бабушка.

– Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретёнце покупать – не продавай, а просись Финиста – ясна сокола повидать.

Поблагодарила Марьюшка Бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел: поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли, да все на Марьюшку. И видит Марьюшка – бежит навстречу серый волк. Говорит он Марьюшке:

– Не горюй, а садись на меня и не оглядывайся.

Села Марьюшка на серого волка, только её и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка всё едет и едет на волке. И вот перед Марьюшкой встаёт хрустальный терем. Крыльцо у него резное, оконца узорчатые, а из одного оконца царица глядит.

– Ну, – говорит волк, – слезай, Марьюшка, иди и нанимайся к ней в прислуги.

Слезла Марьюшка, узелок свой взяла, поблагодарила волка и пошла к хрустальному терему. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:

– Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?

Отвечает царица:

– Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть, ткать и вышивать.

– Всё это я умею.

– Тогда проходи и садись за работу.

И стала Марьюшка работницей у царицы. День работает, а наступит ночь – возьмёт Марьюшка серебряное блюдечко и золотое яичко и скажет:

– Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.

Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист – ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:

– Финист мой, Финист – ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горько о тебе плакать!

Подслушала царица её слова и говорит:

– А продай мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.

– Нет, – говорит Марьюшка, – они не продаются. Могу я тебе их просто так отдать, но если позволишь на Финиста – ясна сокола поглядеть.

Подумала царица, подумала…

– Ладно, – говорит, – так и быть. Ночью, как он уснёт, я тебе его покажу.

Наступила ночь, и идёт Марьюшка в спальню к Финисту – ясну соколу. Видит она – спит её сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка, не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, – спит, не пробудится сердечный друг. Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого…

Целый день работала Марьюшка, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит, вышивает, сама приговаривает:

– Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста – ясна сокола. Было бы чем ему по утрам вытираться.

Подслушала царица и говорит:

– Продай мне, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.

– Я не продам, – говорит Марьюшка, – а так отдам, разреши только с Финистом – ясным соколом свидеться.

– Ладно, – говорит та, – так и быть, ночью я тебе его покажу.

Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту – ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

– Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!

Спит Финист – ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка – не добудилась.

Наступает день. Сидит Марьюшка за работой, берёт в руки серебряное донце, золотое веретёнце. А царица увидала: продай да продай!

– Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом – ясным соколом хоть часок побыть.

– Ладно.

А сама думает: «Всё равно не разбудит».

Настала ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту – ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

– Финист ты мой – ясный сокол, встань, пробудись!

Спит Финист, не просыпается. Будила, будила – никак не может добудиться, а рассвет близко. Заплакала Марьюшка:

– Любезный ты мой Финист – ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, к сердцу своему её прижми!

Упала Марьюшкина слеза на плечо Финиста – ясна сокола и обожгла. Очнулся он и увидел Марьюшку. Обнял её, поцеловал:

– Неужели это ты, Марьюшка! Три пары железных сапог износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистёрла и меня нашла? Поедем же теперь на родину!

Поехали они в своё государство, к отцу Марьюшки, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и была свадьба такая, что и теперь народ помнит.