Битва попаданок - Олеся Айдарова Страница 5

И тут же с мольбой взглянула на того самого парня с травяными глазами.

Как только эти двое подошли к пострадавшему и подняли его, другие мужчины вдруг тоже включились и принялись помогать.

Через пять минут раненого доставили в блок. Правда там почему-то не оказалось дежурного лекаря, и Дайне пришлось делать всё самой: успокаивать «пациента», промывать рану чистой родниковой водой. Хорошо хоть мать тоже решила помочь и занялась смешиванием с водой специального порошка, превращая его в лечебную мазь.

- И разведите, пожалуйста, костёр. Надо будет прокипятить иголку и нитку, - отдавала указания работникам Дайна.

К тому моменту, как из соседнего селения доставили лекаря, она уже зашила рану, обмазала её мазью рядом со швом и собиралась накладывать повязку.

- Рана неглубокая, кость не задета, крупные сосуды – тоже, - отчиталась девушка перед строгим мужчиной лет сорока, одетым в лаконичный китель с воротником-стойкой. Именно на этом воротнике она впервые увидела местную серебряную вышивку.

- Хорошо сделано, - сдержанно похвалил её лекарь. - Заканчивайте. Или вы не умеете перевязывать? – уточнил он.

- Умею, - Дайна даже дёрнулась.

«А вы не собираетесь делать свою работу?» - так и подмывало её спросить.

Но лекарь стоял с видом экзаменатора, и она принялась ловко обматывать бинт вокруг голени случайного больного.

Вскоре приехала специальная повозка, и постанывающего веана забрали Оттис – более крупное селение.

«Или Оттис – это город?» - Дайна так и не поняла, а задавать прямые или наводящие вопросы так и не решилась.

Зато родители решились легко. И их не остановило даже присутствие посторонних веанов за общим обеденным столом.

- Где ты научилась такому? – спросила встревоженно мать, которая так и не притронулась к похлёбке.

- Мне тоже интересно, - поддержал супругу отец. – Мы гордимся тобой. Но такие умения…

Отец так и не закончил фразу. Оба родителя-веана пытливо смотрели на свою вдруг выделившуюся дочь. И прочие тоже смотрели.

- Не знаю, откуда, - Дайна уставилась в тарелку, где в пряном зелёном пюре плавали вкуснейшие кусочки морковки и картошки, сдобренные жареным луком и орешками.

- Так не бывает, - не отставала мать.

- Я просто подумала, что так будет правильно, - оторвавшись от тарелки, Дайна наткнулась на испуганный материнский взгляд.

«Да, именно, я подумала. Использовала мозг по назначению, что местные, к сожалению, делают редко,» - ситуация начинала раздражать.

Но глядя на простые, добрые лица она вдруг пожалела своих родителей. Захотелось успокоить их, объяснить случившееся хоть как-то, если не правдой, то полуправдой.

- Когда я в детстве разбивала коленки, вы тоже сначала промывали мне ссадины, а потом мазали от заразы. И иногда перевязывали… Про перевязку мне, кстати, лекарь подсказал.

- Дайна, я видела, как ты зашиваешь рану. Сама… - трагично прошептала мать.

Не зная, как объяснить это своё умение, девушка набрала полную ложку сытного супа и сунула в рот, как бы намекая, что обед скоро закончится, а она сегодня и так осталась без завтрака и до сих пор голодна.

Мать нахмурилась и тряхнула головой. Отец же накрыл её руку и ободряюще улыбнулся:

- Всё хорошо. Я сейчас вспомнил, как Дайна в детстве сама заштопала игрушку. Плюшевого мыша. Помнишь? У него оторвалось ухо.

- Да… - лицо матери разгладилось. – Кажется, припоминаю. Я ещё подивилась тогда: до чего ровный получился стежок.

Дайна с облегчением выдохнула. В детстве она действительно сама чинила любимые мягкие игрушки (мышка у неё тоже была), и её мама – земная, настоящая – тоже её хвалила за аккуратные швы.

«Теперь моя земная мама, наверное, забыла про меня. Точно забыла. Я даже откуда-то знаю об этом. Вот только откуда?..»

Прель

Йоло явился, как обычно, в сумерках. Каролина как раз спустилась в погреб с подносом, поставила подсвечник на бочку и тут же услышала, как он постукивает особенным образом в ставень под самым потолком.

Отворив изнутри вентиляционное окно, дочь трактирщика как ни в чём ни бывало подошла к нужной бочке, приставила бутыль и открутила вентель. Тем временем Йоло протиснулся внутрь и спрыгнул на пол. Подкравшись сзади, он обхватил тонкую талию Каролины.

- Йоло, - шикнула она. – Руки убрал.

- А чего? Завтра мои к твоему папаше свататься придут.

- Не надо, - резко закрыв вентель, Каролина поставила бутыль на поднос. – Мне пора.

- Эй… почему? – парень вытер нос рукавом.

- Не собираюсь я за тебя замуж. И не собиралась.

- Как же? А…

- Что? – дочка трактирщика упёрла руки в бока. – Думаешь только вам парням можно голову девушкам дурить? Знаю я вас.

- Каролинка, но я-то всерьёз. Влюбился в тебя… вот.

На душе и так было погано, а от вида растерянного Йоло стало только хуже. Да ещё и в центре груди запекло.

- А я не всерьёз, - сказала, как отрезала.

Лицо парня дрогнуло.

«Да ладно! Он что, разреветься собирается?»

- Йоло, - Каролина тяжело вздохнула.

- А?

- Прости, если что. Я правда думала, что ты так… поматросить и бросить. Поэтому и не позволяла ничего, кроме поцелуев.

Какое-то время сын бондаря молчал. Потом пнул ближайшую бочку с вином и запустил пятерню в вихрастые волосы. А ещё через пару секунд выдал:

- Да пошла ты. Завтра к Малке посватаюсь, к Трындычихиной дочке. То-то она рада будет.

Хотелось со психа ответить: «Ну и иди к своей Малке!» Но вовремя вспомнилось:

- Йоло, на несчастье счастья не построишь.

- Чего? – переспросил уцепившийся было за край окошка бондарь.

- Подумай хорошо. И самому хреново будет, и ей всю жизнь испоганишь.

- Испоганю – разведусь, - бросил парень через плечо.

«Это да, разводы здесь – дело плёвое. Надеюсь, эта Малка – сама не дура».

В окошке мелькнули протёртые подошвы старых сапог. Створка хлопнула. А сверху из зала гаркнул отец:

- Каролина!!!

- Иду!

- Выпорю!! Помяни моё слово!

«Ага, разбежался,» - девушка подхватила поднос и без настроения вернулась в зал.

За остаток вечера она ни разу не улыбнулась ни одному посетителю-мужчине.

А перед сном случилось странное. Нет, странностей в этом мире хватало – от вечных правителей и магии, о которой много говорили,