Красный корпус - Илья Романов Страница 4

где его власть абсолютна. Регулируемая опричниками военная структура, в которую вступали одарённые простолюдины и отлученные от рода аристократы. Бастарды, добровольцы, были среди них и одарённые дети. Одним словом, все, за кем не стояли аристократические семьи страны или другие влиятельные организации. Вариантов много, но суть одна.

Хотя… если в Корпус шёл доброволец, то император одаривал род благами из казны. Иногда так щедро, что жизнь всей семьи менялась кардинально. В зависимости от чистоты крови, разумеется, а ещё статуса рода и других критериев. За меня Демидовы получат многое, но по лицу отца понятно, что в гробу он видал все эти «бонусы».

Главное же для меня, что очередной приказ о призыве вышел в срок и каждый благородный род должен выделить одарённого для сражения с… хаосом. Да… К сожалению, хаос уже просочился в этот мир.

Я быстро ознакомился с содержимым, а отец внимательно следил за моим лицом, выискивая проблески сомнения. Но не нашёл, вновь тяжело вздохнув.

Я молча вернул документы и стал ждать, пока он возьмёт ручку для подписи и закрепит приказ своим слепком дара.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, сын, — приложил Виктор Геннадьевич родовой перстень к гербовой магической бумаге и этим обрубая концы. — Но знай, пусть ты и решил поступить так, род от тебя не отвернется. Ты — Демидов. Ты — наша кровь. Я верю, что ты справишься, выживешь, — на последнем слове его спокойный голос дрогнул. Смертность в Корпусе была очень высока. — и вернёшься домой.

Бумага приказа вспыхнула мягким, золотым светом, а внутри моей груди образовалась пустота. Связь с родовым источником, который находился на Урале, исчезла без следа. Я чувствовал, как Сила рода Демидовых покидала моё тело, делая его слабее. Под угрюмым взглядом отца, я превратился в тяжело дышащего, бледного и очень уставшего человека.

Вот только это состояние продлилось недолго. Мне пришлось для вида посидеть в прострации около минуты, якобы приходя в себя после потери связи и перехода ядра моего дара в нейтральное состояние. И ещё тяжелее мне приходилось сдерживать улыбку от ощущения, как моя собственная Сила пробуждалась. Источник Демидовых сделал своё дело. Подготовил это тело, насытил его энергией, дал толчок божественной искре души, которая сама не могла бы раскрыться.

— Как ты себя чувствуешь, сын? — спокойно осведомился Виктор, когда я открыл глаза. Руку он держал на селекторе для вызова целителя.

Я вдохнул полной грудью, наплевав на табачный дым. Никогда прежде за восемнадцать лет мне не дышалось так хорошо. Искра божественности уже облюбовала ядро и начала потихоньку его раскручивать, а по телу разлилась приятная прохлада.

Моя сила. Моя суть.

— Всё хорошо, отец. Теперь… я готов.

— Тогда не будем тянуть, — тяжело, будто тащил на своих плечах горы, поднялся из-за стола глава рода Демидовых. — Старшина опричнины уже скоро приедет за тобой.

Глава 2

— Бр-р, холодно-то как, — поежилась в кофте Варя, рассматривая свинцовые тучи. — Нетипично для лета. Странно даже как-то…

День выдался, и правда, прохладным. На рассвете день обещал быть просто отличным, но потом внезапно грянула гроза, дождь лил, как из ведра, а в небесах гремел гром. Варя не ошиблась, для текущего сезона такая погода была нетипичной, особенно резкий спад температуры. Для Демидовых с их даром огня это не проблема, тот же отец сейчас стоял на крыльце в одной рубашке.

Причина подобного явления была связана с моим даром. Мир отреагировал на искру божественности, но скоро всё вернётся к норме.

— Ты всё взял, сын? — сухо осведомился Виктор, придерживая за талию мою матушку. Та старалась держаться величественно, как и подобает графине, но на щеках виднелись следы высохших слёз, которые пытались замазать косметикой.

— Всё, что необходимо, — кивнул я и похлопал по спортивной сумке на плече. — Остальным обеспечит Корпус.

При слове «Корпус», матушка скривилась, как от зубной боли, но промолчала. Она уже сказала всё, что думала ещё вчера за ужином, но сделала это в своей манере. В безмерной заботе и желании накормить чадо до такого состояния, пока тот не свалится под стол. Да… вчера матушка расстаралась, даже сама приготовила торт, что для нашей семьи было сродни празднику. Вот только настроения этого самого, праздничного, не было ни у кого. Все понимали, куда я еду. И все понимали, что меня там ждёт.

На дороге показались три чёрных, тонированных седана, на номерах которых был выбит герб императора, а на капоте знак опричнины. Серебряный меч, окаймлённый венком омелы. За ними, постепенно снижая скорость, ехал автобус, в окнах которого мелькали лица собранных за этот день юношей и девушек.

Остановившись возле ворот, из первой машины вышел поджарый мужчина в военной форме и направился к нам. На погонах — лычки поручика, обветренное лицо застыло маской равнодушия, а прищуренный взгляд источал холод. Цепной пёс императора прибыл за пополнением и уедет только с ним. Охрана ему не мешала, провожая не самым доброжелательным взглядом. Матушка поджала губы, подошла ко мне и положила тёплую ладонь на плечо, слегка сжав.

— Пообещай мне, сынок, прошу тебя, — очень тихо зашептала она, чтобы никто не слышал. — Если вдруг что-то случится, ты позвонишь мне. Не отцу, а мне…

Я улыбнулся и накрыл её ладонь своей. В глазах Кристины Алексеевны была буря эмоций и переживаний, но она старалась держаться, как и подобает графине Демидовой, в девичестве Потёмкиной. Могу лишь предполагать, с чем связана её просьба, но скорее всего это касалось деда.

Отец мамы командовал Преображенским лейб-гвардии полком в Санкт-Петербурге. Матушка уважала мой выбор, пусть и переживала сильно, но намекнула, что если возникнут проблемы — дед их решит. Вот только я был против подобного, не хватало ещё подставлять старика, с которым в детстве иногда ходил на рыбалку, пока Олегом занимался отец.

— Всё будет хорошо, матушка, — попытался я передать своим тоном уверенность. — Не переживай, я буду звонить по возможности и справляться о вашем здоровье.

Уголки её губ приподнялись, она чуть прикрыла глаза и повела подбородком. Ей нужно было услышать эти слова, а мне не сложно их произнести.

Опричник остановился на почтительном расстоянии, обменявшись скупыми кивками с отцом. Псы императора не кланяются никому, кроме государя, а этикет требовал представиться по форме:

— Поручик третьего отдела собственной Его Императорского Величества канцелярии Еремеев Николай Александрович. От лица государя Опричнина благодарит род Демидовых за