Чужак. Черный титул - Константин Викторович Кузнецов Страница 30

Прочитав короткую молитву, Понтифик спросил:

— Ты совершила убийство достойного мужа или неблагочестивого?

И опять женщина ощутила приятное тепло, охватившее все тело. Это было сродни сексуальному удовлетворению, когда выделяется окситоцин и мир расцветает удивительными красками невероятного счастья. И что бы усилить данный эффект, Эсмеральда начала говорить правду.

— Убийств было много. Но это были недостойные люди. Они совершили столько греха, что невозможно озвучить. От их действий пострадали миллионы. А возможно даже и больше.

Понтифик улыбнулся. Закрыл Евангелие.

— Целые миллионы говоришь? Где же они взяли столько людей разом?

Желая ответить на вопрос Понтифика, женщина осеклась. Как бы она не пыталась это объяснить, священник воспринял бы её слова, как шутку.

— Возможно, я ошиблась с подсчетами. Но это не меняет сути их поступков, — ответила Эсмеральда.

— И твоих тоже?

Женщина посмотрела на Понтифика — улыбки на его лице больше не было. Мягкость и отзывчивость сменилась строгостью.

— Запомни. Не существует и не может существовать принципа наименьшего зла.

— А как же принцип избавление от зла? — поинтересовалась женщина.

Понтифик нахмурился. Вела она себя смело, и во многом даже вызывающе. Иннокентий VIII не привык к такому обращению. Впрочем, подобное отношение не вызывало у него негативных эмоций. Напротив, ему нравилось открытость гостьи, и умение задавать правильные вопросы.

— Борьба со злом, очень сложный спор, который редко когда заканчивается победой одной из сторон.

— Ненависть порождает лишь большую ненависть.

— Ненависть порождает раскаянье, — не согласился с женщиной Понтифик. — А что насчет зла, то с ним, безусловно, надо бороться. Священник делает это словом, экзорцист — делом, а инквизитор — огнем. Какой же способ избрала ты в своем деле?

— Оружие, — без колебаний ответила Эсмеральда.

— Столь прекрасное и хрупкое создание примерила на себя рыцарские доспехи? Похвально. Но это не освобождает тебя от последствий твоих поступков.

Эсмеральда покорно склонила голову.

— Должен ли я услышать еще что-то?

Ответом стало молчание.

— Что ж, поведала ты не так уж мало, — Понтифик тяжело вздохнул. И тихо на распев, заговорил: — Бог, Отец милосердия, через смерть и воскресение Своего Сына примирил мир с Собой и послал средин нас Святого Духа для прощения грехов. Через служение Церкви дарует вам Бог прощение и мир, и я отпускаю вам ваши грехи…

Эсмеральда слушала эти слова с замиранием сердца. Но помимо тихого голоса Иннокентия VIII, был еще один важный звук. Перед выходом на сцену Эсмеральде под одежду надели механический корсет со специальным механизмом. Едва слышные щелчки, словно взрывной механизм, отсчитывали время до финального акта. Так сказал Микеланджело, — и женщина ощутила в его словах опасность. Наемный убийца даже в стенах церкви остается наемным убийцей. И она должна была сыграть свою роль на отлично.

Странное, очень странное действо подходило к своему логическому концу.

— Но исповедь грешника это не только слова и мысли. Это еще и действия, — внезапно произнес Понтифик. — Поэтому я предлагаю тебе делом искупить свой тяжкий грех. Готова ли ты к этому?

Щелчок, еще один, — казалось, что время ускорилось, а секунду превратились в один сплошной звук. Эсмеральда хотела ответить, но последний звук не дал ей этого сделать. Её время вышло!

Взгляд Понтифика сделался задумчивым.

Неужели он что-то услышал? — забеспокоилась женщина.

Послышался протяжный треск заводного механизма. Едва ощутимая вибрация. Нет, старик не мог расслышать такой звук. Слегка вытянув руку, девушка ощутила, как руку опоясывают металлические браслеты, а следом кожи коснулось тонкое, словно игла лезвие.

Эсмеральда рассчитала все идеально. Легкий взмах рукой — с левой стороны. Старик не успеет среагировать. Впрочем, это не так важно. Главное — чтобы не успели среагировать гвардейцы у дверей. Окна узкие — сбежать не получится. А если обставить все так, что Его святейшеству стало плохо, то вполне можно затеряться в дворцовых лабиринтах.

Это уже была импровизация, которой от нее и требовал заказчик.

Легкий взмах руки. Едва заметный. Вроде как случайное движение. Но укола не последовало! Раньше с Эсмеральдой никогда такого не бывало. Она привыкла все рассчитывать четко, чтобы никакая мелочь не смогла помешать реализации плана. В этом-то было и различие между Эсмеральдой и Китобоем.

Лезвие лишь слегка коснулось шеи Понтифика, оставив на дряблой коже едва различимый след, не больше укуса. А всему виной — нога. Оказывается, все время пока старик исповедовал гостью, он держал ногу на деревянном выступе. И в самый неподходящий момент, пятка соскользнула вниз, заставив Понтифика податься вперед. Именно эта мелочь, или как было принято говорить: Божье проведение, и спасло Папу Иннокентия VIII от скорой смерти.

Вскочив со своего места, Эсмеральда попыталась исправить собственную ошибку — но удар вышел корявый, наотмашь, и угодил в стену. Старик в очередной раз продемонстрировал невероятную изворотливость.

Эсмеральда выдала отнюдь не христианское ругательство. Решение было принято мгновенно — необходимо довести дело до конца, во что бы то ни стало. В противном случае, Микеланджело вряд ли даст ей второй шанс.

Еще один взмах тонкой иглой. На этот раз более удачный, но, как и предыдущие — мало эффективный. На белой одежде образовался небольшой разрез.

— Схватить её!

Гвардейцы кинулись наперерез. Но это была не самая большая проблема. Первого Эсмеральда встретила прямым ударом ноги, у второго перехватила алебарду, изменив его направление — и нанесла разящий удар локтем в челюсть.

Под бравыми доспехами оказались простые неотёсанные чурбаны. Но даже на них пришлось потратить драгоценное время.

Обернувшись, женщина нашла взглядом Понтифика, он уже был на другом конце кабинета.

— Четыре, три, два… — вслух отсчитала Эсмеральда, скопировав привычку Китобоя.

На расстоянии вытянутой руки, она схватила старика за плечо, развернула к себе — хорошенько размахнулась, и…

Послышались довольные хлопки. Словно по команде время замерло. Эсмеральда замерла в пространстве, времени — и еще черт знает где! Не в состоянии сделать ни одного движения, она просто стояла и смотрела, как исчезла стена, растворившись в темноте.

Послышался звук работающих механизмов. Возникла темнота, потом вспыхнули софиты. Из зрительного зала на сцену неспешно поднимались Микеланджело и его помощник Леонардо.

Оказавшись возле Эсмеральды, высокий господин продолжал хлопать.

— Браво, брависсимо! Это было изумительное представление. А ты заслужила овации! Какая харизма, какой напор. Ну а за исповедь тебе отдельные благодарности.

— Что происходи? — прошептала Эсмеральда.