Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра Страница 27

Наблюдая за поведением своих коллег в эти тревожные дни, Борис Федоров замечает, что, когда «Черномырдин собрал членов правительства на Старой площади и объявил о принятом президентом решении… настроение у присутствующих было не на высоте – никто не знал, что будет дальше… Мне запомнилось воспоследовавшее вскоре совещание, которое вел премьер, – там происходили удивительные вещи. Царило ощущение беспомощности и растерянности. Мне показалось даже, что многие для храбрости приняли дозу спиртного. Заседание походило на какой-то спектакль абсурда. То поднимут одного министра и требуют отключить в Белом доме все телефоны, но почему-то сделать это нет возможности. То вдруг начинают интересоваться у “гражданского” заместителя министра обороны А. Кокошина, кто он такой, и требуют, чтобы пришел кто-нибудь другой – в военной форме… Представители органов рапортовали, что иностранные резиденты ничего не предпринимают и что про Белый дом сами они ничего не знают – планов у них нет и т. д. Все пребывали в унынии. Только Черномырдин демонстрировал решительность и энергию».

ЧВС хотел знать реальную ситуацию – что происходит в Белом доме.

«Сходите, посмотрите, что там творится», – сказал он своим. Вызвался идти Тринога. «Я два дня не брился, – рассказывает он, – надел кирзовые сапоги, телогрейку. Прошел легко, меня никто ни о чем не спрашивал, походил там. Все было как после какого-то погрома: вонища (им же воду отключили), где-то двери сняты, разбито что-то, бутылки разбросаны, а главное, оружие – автоматы валяются, рядом рожки с патронами. Вернулся, доложил ЧВС».

В эти трагические дни ЧВС искал выход из кризиса. Именно он, по свидетельству М. Триноги, подключил к конфликту РПЦ, встречался с патриархом Алексием II, ходил вместе с ним к президенту. Следствием чего стали переговоры противоборствующих сторон при посредничестве патриарха, в дальнейшем дезавуированные Хасбулатовым.

* * *

Непросто восстановить реальный ход событий первых чисел октября 1993-го. Каждый из мемуаристов знает только то, что сам видел, в чем сам участвовал. В результате делает свои «монтажные склейки».

3 октября, в воскресенье, совещание у Ельцина: Черномырдин, Филатов, Шумейко, Лобов, Шахрай, Грачев, Ерин, Гайдар. Ситуация представлялась стабильной, никто не предполагал активных действий оппозиции.

Когда министры разъехались по дачам, в столице начался мятеж. Люди Виктора Анпилова перегородили Садовое кольцо, стали строить баррикады. Началась стрельба. Руцкой призвал толпу идти на мэрию: «Там у них гнездо» – и захватить Останкино: «Нам нужен эфир!»

Вот как вспоминает эти дни Виктор Степанович:

«В 18:30 Ельцин на вертолете прибыл в Кремль, а в 19:00 начался вооруженный штурм телецентра “Останкино”.

Я попытался связаться с президентом.

Трубку взял Барсуков, ответил кратко:

– Президент отдыхает».

По свидетельству Юмашева, который тогда практически неотлучно находился рядом с президентом, того свалила усталость от неимоверного напряжения последних дней, неумолимо двигавшихся к кровавой развязке. Все эти напряженнейшие дни он спал урывками – по 2–3 часа.

В 19:49 телевидение прекратило работу, замолчало все, кроме Российского канала, который через некоторое время начал трансляцию из запасной студии. Тогда же Хасбулатов заявил своим: «Останкино взято! Я считаю, что сегодня надо взять Кремль!»

Следующие часы Черномырдин был на постоянной связи и с регионами, и с руководством МВД и МБ.

Вспоминает Владимир Рыжков:

«Он тогда провел совещание правительства, где сказал министрам: “Так, никто не дергается. Поддерживаем президента. Работаем”. И одновременно он провел селекторное совещание со всеми регионами. Я был его участником в Барнауле на Алтае.

В то время был блокирован Белый дом, провокация со штурмом Останкино, Руцкой кричит с балкона: “Арестовать! Расстрелять!..” И в эти критические часы для ЧВС важно получить поддержку президента от регионов. Тогда не все губернаторы – а они были в большинстве вполне самостоятельные фигуры – однозначно стояли за Ельцина.

В Барнауле уже 5–6 часов вечера. Губернатор собрал своих заместителей, министров, руководителей управлений. Тогда только-только включили отопление. Запомнилось, что мы мерзли – сидели в холодном зале. Чуть ли не в куртках… Выкатили старые советские звуковые колонки, из которых хрипело.

Слышим голос ЧВС: “Друзья, я Черномырдин. Начинаем наше совещание по ситуации в стране. Все меня хорошо слышат?”

Тут в разнобой, с разных концов страны: “Да, да, Виктор Степанович!” – “Это кто говорит?” – “Это Рахимов”. – “Привет, Муртаза! Гужвин. А как у тебя там, в Астрахани, тепло?” – “Тепло, Виктор Степанович!” В общем, проверили – связь работает.

И ЧВС произносит очень короткую, но яркую и ясную речь. Смысл такой: все видят, что у нас тут в Москве творится? Да, видим, безобразие! Переживаем.

ЧВС: “Ну что, мужики? Все видите, до чего дело дошло. Президент хотел по-хорошему, президент много раз шел навстречу, много раз предлагал договориться, но вы видите, что с этими людьми невозможно договориться. Мы с вами отвечаем за страну. Мы с вами отвечаем за хозяйство. Мы с вами отвечаем за экономику. Мы с вами отвечаем за подготовку к зиме. Прекрасно знаете, что ситуация в экономике сложная. В этой ситуации мы все – я, все правительство – твердо поддерживаем президента, мы считаем, что его решение правильное, что другого пути восстановить порядок и восстановить управляемость, стабильность нет, и я прошу вас всех поддержать президента в этой ситуации. Какие есть мнения?”

И покатилось. Все – Лужков и еще человек 20 – выступали. Да, Виктор Степанович, мы с президентом, мы поддержим, мы считаем, что этот бардак надо кончать.

Когда Ельцин узнал от ЧВС, что тот провел селекторное совещание с регионами, думаю, это сыграло важную роль в ситуации, помогло и армии определиться, и остальным силовым структурам. Потому что, если правительство, как ключевой орган управления экономикой, и губернаторы, несущие ответственность за регионы, говорят, что они все с президентом, это было очень важно».

ЧВС: «В полночь снова попытался связаться с президентом Ельциным. Безрезультатно [как потом написал в своих воспоминаниях Коржаков, президент лег отсыпаться и “посадил его за пульт”. – А. В.]. Нужно было принимать решение. Нужно было сказать людям правду. Тогда же, ночью, в рабочем кабинете я записал свое обращение к гражданам России:

“Уважаемые соотечественники! Дорогие граждане России!

Я начну свое выступление словами, которые не звучали много лет: Москва в опасности! Каждому понятно, если в опасности Москва, то и Отечество в опасности!

Вы уже знаете о том, что преступные элементы, подстрекаемые из Белого дома, пролили в Москве кровь. Создалась чрезвычайная обстановка, подожжен Останкинский телепередающий центр, сделана попытка захвата ИТАР-ТАСС и РИА "Новости", захвачено одно из зданий московской мэрии.

…Еще раз повторю: несмотря на всю сложность обстановки, Правительство держит под контролем всю ситуацию,