Бремя власти II - Иван Ладыгин Страница 22

Все в зале замерли. Все взгляды уставились на меня.

«Она хоронит страну, но спешит усадить дочь на трон. Класс», — пронеслось у меня в голове.

— Конечно, тетя Оля! — воскликнул я с идиотским энтузиазмом. — Чем скорее, тем лучше! Анна — прелесть! Я сгораю от нетерпения!

Уголки губ Меньшиковой дрогнули в подобии улыбки.

— Прекрасно. И… Николай, милый, — ее пальцы слегка сжали мою руку, — народ должен видеть свою будущую императрицу рядом с императором. Было бы чудесно, если бы вы с Анной… чаще появлялись вместе. На людях. Дарили людям надежду и любовь.

— Как банально! Она хочет приковать тебя к Анне цепью показухи… — раздраженно проворчал Николай у меня в мыслях. — Она жаждет сделать ваши прогулки обязательным спектаклем. Чтобы все видели «счастливую» пару и забывали о голоде и налогах.

— О, да! — закивал я с таким пылом, что чуть не сломал шею. — Это же так романтично! Гулять вместе! Чтобы все любовались нами! Я только за!

— Чудесно, — просияла Ольга. — Я уже позаботилась обо всем. Завтра вечером вас будет ждать императорская ложа в главном театре Петербурга! «Жизнь за Царя». Очень патриотичная опера! Думаю, с помощью прессы мы добавим тебе несколько очков популярности.

Дальше последовал поток бумаг. Указы о повышении налогов, о военных ассигнованиях, о расширении полномочий Тайного Отдела, о займе, о свадебных приготовлениях… Я ставил свою каракулю с таким видом, будто подписывал самому себе смертный приговор, но на самом деле — им… Всем этим жадным, слепым шакалам. Каждая подпись превращалась в гвоздь, который вбивался в крышку гроба их иллюзий о власти. Скоро… Скоро я приду за вами. И выставлю счет…

Отпустили меня уже, когда у князей начали слипаться глаза от дорогого коньяка и собственной значимости. Рыльский, как тень, вынырнул из-за двери и проводил меня до покоев. Молча.

Когда дверь за мной захлопнулась, я невольно прислонился к ней спиной. Адреналин от игры в дурачка схлынул, оставив после себя пустоту и… зверский голод. Желудок скрутило так, что я чуть не согнулся пополам. Переходы, недосып, постоянная маскировка, держание щита от Магии Крови — все это выжимало тело Николая, как лимон. А сегодняшний совет меня просто добил. Нужно было торопиться…

— Слуги! — рявкнул я, сорвавшись на хрип. — Еды! Несите все, что есть! Мясо! Пироги! Сладости! И чаю крепкого! Быстро!

Пока все суетились, передо мной материализовался призрак. Соболев явно был не в духе… Его бестелесная полупрозрачность не скрывала на его лице смесь ярости и паники.

— Ты видел⁈ — его мысленный голос визжал, как цепная пила по металлу. — Они страну гробят! Повышают налоги, когда люди с голоду пухнут! Пытаются развязать террор через Рябоволова! Надеюсь, он пошлет их куда подальше! И влезть в долги к частникам⁈ Это позор! И свадьба эта проклятая! Соломон, что ты будешь делать⁈ Они же все похоронят!

Я набросился на поданную окрошку с мясом. Холодная, жирная, с хрустящим малосольным огурцом и горчицей. Это было чистое блаженство. Проглотив огромную ложку, я посмотрел на призрака.

— Что буду делать? — хмыкнул я мысленно, отламывая кусок еще теплого хлеба. — То, что и планировал. Возьму власть. Скоро. Очень скоро. А пока пусть думают, что управляют этим балом. Чем глубже залезут, тем больнее будет вылазить. А насчет страны… — Я махнул ложкой. — Успокойся. Я не дам ей рухнуть. Но чтобы починить дом, иногда нужно развалить прогнившие стены. Ты учился сегодня? Законы о престолонаследии освоил?

Николай поморщился, но кивнул.

— Да. Скукатища. Но… полезно. Ты… ты прав. Знания нужны. Но… — он потупился. — Силы не хватает. Листать едва могу. Час, не больше. Поможешь снова?

Я рванул зубами кусок сочного ростбифа, почувствовав, как тепло разливается по телу. Голод отступал, уступая место сонливости.

— Помогу. Но чуть позже. Сейчас мне нужно поесть, помедитировать и выспаться. Сегодня ночью у меня опять прогулка. К тому же очень важная. — я указал ложкой на стопку книг у кресла. — А пока… перечитай раздел о полномочиях регента. Полезно будет. Для нас обоих. И изучи труды Платона о государстве. Я читал недавно. Мне это показалось очень интересным!

Призрак вздохнул, но исчез без возражений. Видимо, уроки послушания пошли ему на пользу.

Слуги убрали объедки. Я остался один в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием дров в камине. Сел в позу лотоса посреди ковра. Закрыл глаза. Вдох. Выдох. Поиск тишины внутри. Но вместо нее я слышал жалкое журчание Эфира, который сочился из моего истощенного источника. Будто бы треснувший колодец.

Я потянул к себе рассеянную энергию дворца: тепло камня, слабые всплески эмоций, даже тусклый свет люстр оказался в моей хватке. Все это были жалкие крохи. На треть от вместимости сосуда. Но на безрыбье и рак — рыба…

Тело Николая по-прежнему было слабым, а чертов переход между реальностями сожрал львиную долю моей мощи. Так больше не могло продолжаться… Я нуждался в артефакте-накопителе. Или в мощном источнике темной энергии.

Усталость накрыла меня волной. Я дополз до кровати, рухнул на шелковые простыни и провалился в черную бездну сна еще до того, как голова коснулась подушки…

Но долгий сон мне был заказан…

Меня разбудил стук. Настойчивый. Будто где-то неподалеку крупный дятел сошел с ума.

Я открыл глаза. За окном стояли густые сумерки. В покоях царил полумрак, который надрывался огоньками камина. Стук повторился.

— Войдите. — прохрипел я.

Дверь открылась. В проеме возник Рыльский собственной персоной. Он щеголял в походном мундире, без плаща. На его каменном лице поселилась усталость. Он вошел, закрыл дверь. Не говоря ни слова, подошел к креслам у камина, вытащил из внутреннего кармана мундира толстую пачку золоченных купюр — новеньких и хрустящих. Он шлепнул их на столик, будто бросил старую газету.

— Ровно полторы тысячи золотых рублей. — отрывисто бросил он. — Как вы и просили. Это всё, что я смог… извлечь быстро и без лишних глаз.

Я поднялся с кровати, подошел. Взял пачку. Вес оказался приятным.

— Благодарю, Лев Павлович, — сказал я искренне. — Не подвел. Очень выручил. Верну сторицей. И достаточно скоро.

Рыльский хмыкнул, упал в кресло напротив. Тени от камина