Моя Академия - Евгений Син Страница 21

ориентироваться только на цену. Ну что ж, букет мне обходится примерно во столько же, сколько вся одежда вместе с саквояжем, в полтора империала. Видимо, из-за приставки «долгоцветущий», и ещё пол-империала накидывается за десерты. Здесь нет привычных тортов, только небольшие по граммовке пирожные. Выбираю несколько разных: все светлые и воздушные. Как по мне, вкусные даже на взгляд.

Всё. С чувством выполненного долга закрываю личную зону.

Слышу, как в коридоре падает на пол что-то тяжелое. Или кто-то? Быстрое шуршание тапочек, колеса тележки, звук стекла и запах лекарств. Странно, что чувствую его из своей палаты.

Решаю встать с кровати и выглянуть в коридор.

Глава 9

Спят тревоги и радуги

Как бы это ни было, вторые сутки я провожу в кровати. Не сказать, что для меня это тяжело, но тело просит движения. Привстаю с матраса и понимаю, что немного отвык ходить.

Постепенно привыкаю к телу. К моему удивлению, никакой немоты или боли в конечностях. Разве что хочется сильнее потянуться. Чувствуется помощь эликсиров. Обхожу кровать и приоткрываю дверь.

Коридорная плитка идеально вымыта, практически блестит. На полу тоже никого. Уже никого. Приглядываюсь. Еле заметный черный след от резинового колеса и почти невидимые запотевшие пятна от пальцев. На полу совсем недавно лежал человек. Ариша помогла ему встать и дойти до палаты. Вроде бы даже дальней. Легкая дымка знакомого запаха. Неожиданного и неуместного в больнице. Пахнет увядшими фиалками. Черт. Запах-то не очень приятный. И почему увядшими? Не понимаю…

Выходить в коридор не решаюсь. Всё-таки медсестра и меня предупредила о нежелательности такого вояжа. Да и чувствую себя на ногах пока неуверенно. Зато появилось еще одно доказательство, что я — не единственный пациент на этаже.

Пока поблизости никого не вижу и осматриваюсь, куда меня закинуло. За дверью моей палаты окна. Хочется задержаться на выходе в коридор чуть дольше, чтобы насладиться солнцем и бескрайними просторами леса. Помимо высоченных деревьев и густой растительности, виднеются многоэтажки. Город находится внутри леса в этаком симбиозе. Очень интересная и ни на что не похожая архитектура.

При этом я помню Ларика, помню городок, в котором он жил. Там даже близко не было ничего подобного.

Всё-таки у Ларика в графстве городок вспоминается совершенно обычный. Практически как любой небольшой город из прошлой жизни. Трёх — максимум пятиэтажные здания с высокими потолками, бежевые или светло-коричневые. Площади с широкими улицами. В общем, если бы не магия и старомодная одежда населения, я бы сказал, что город Ларика больше походил на застройку годов шестидесятых прошлого века.

Здесь совсем другая история. Дома выглядывают из-за деревьев, при этом не перекрывая друг-друга. Не иначе как город в парке, но никак не наоборот. Практически все постройки отличаются друг от друга. Все больше тяготеют к классике, чем-то напоминающей греческую архитектуру. Может быть, колоннами, а, может быть, украшениями по внешнему фасаду. Еще замечаю высокие потолки открытых террас.

Остальное отсюда плохо видно. Да и сориентироваться очень сложно, потому что моё восприятие объёмов и расстояний явно не в порядке. Если верить моим глазам, то некоторые деревья примерно в десять обхватов толщины — такого точно не может быть. Да и высота, вероятно, совсем не та, которую мне демонстрирует сознание.

Ладно, с этим разберусь позже. Закрываю дверь.

Делаю несколько приседаний, следом отжимания. Оба упражнения даются мне легко, и тело подчиняется с каждым упражнением все лучше. Оно объективно сильное. Никак не ребенка четырнадцати лет, а вполне себе взрослого выносливого парня.

Всё-таки систематические занятия с дядькой делают своё дело, и я, скорее всего, могу долго бежать, хорошо прыгать и достаточно резко и метко отвечать на вызовы. С реакцией тела тоже всё в полном порядке. Выдыхаю. Остается восприятие. Ариша предупреждала, с этим буду работать.

Окидываю взглядом палату. Подхожу к единственной двери без ручки. Соответственно, там должна быть ванная комната. Дверь открывается автоматически, как только остается меньше шага до неё.

Внутри всё минималистично, никаких неожиданностей. Средства гигиены, душевая капсула, выдвижной унитаз и рукомойник. На полу зеркальная плитка.

После двухдневного лежания в кровати мне хочется задержаться в этой комнате, что, собственно, и делаю.

Слышу знакомые шаги недалеко от двери палаты. Острота восприятия пока ещё никуда не уходит. Точно, Ариша. Вот только рядом с ней идет еще один человек. Его шаги тоже узнаю практически сразу. Похоже, ко мне пожаловал мой старый знакомец. И это я сейчас не про имперского штурмовика.

Когда-нибудь это должно было произойти. Сейчас время уже ближе к вечеру, и я практически здоров. Нехотя выхожу из ванной комнаты и возвращаюсь к кровати. Заправляю её и сажусь сверху на одеяло прямо в больничной пижаме. Дверь тихо открывается, сначала заглядывает Ариша.

— Ларик, можно к тебе? — спрашивает она.

— Да, конечно. Проходи… те, — добавляю.

Ариша сначала приподнимает брови, потом понимает и кивает как бы сама себе.

— Проходите, пожалуйста, Козьма Ефремович, — обращаюсь к следователю, как только тот появляется в зоне видимости.

— Здравствуйте, Ларион, — приветствует он.

— И вам здравствуйте, — киваю следаку. — Прошу вас, — показываю на невысокий стул возле кровати.

Следователь садится, а медсестра продолжает с неким сомнением поглядывать то на него, то на меня.

— Вас завтра выписывают? — интересуется Козьма.

— Не знаю. Выписывают? — переспрашиваю у Ариши.

— Да, ближе к вечеру, после осмотра целителя, — отвечает она.

— Ну вот, вы слышали, — холодно улыбаюсь.

— Задавайте свой вопрос, — мягко говорит сыскарь. — Я же вижу, что вы хотите.

Странно было бы при его опыте не видеть этого.

— У меня их несколько, — раз он сам хочет начать беседу с этого, мне только на руку. — Я бы хотел знать, почему вы ограничили меня в поиске информации про инферно?

Следователь щурит глаза и ждет, пока я договорю. Выглядит очень добродушным и внимательным. Но это только роль, я это очень четко понимаю.

— Всё просто, — кивает сыскарь. — Как вы могли заметить, эта информация не является секретной, просто о ней не принято говорить. Но журналисты обычно любят сенсации, и вы легко могли наткнуться на описание вашего случая с поездом.

— И чем это может мне навредить? — уточняю.

— Вам — абсолютно ничем, — мягко смеется Козьма. — А вот следствию — вполне. Мне от вас нужен холодный и взвешенный образ. Только информация от первого лица, никаких навешанных со