Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович Страница 20

— головных уборов на 15, обуви — на 16 и детских игрушек — за две с половиной тысячи рублей[105]. Журналисты утверждали, что магазин «не имеет себе равных не только в Узбекистане, но и в других городах страны»[106]. Рядом с основным сооружением в двухэтажных корпусах функционировали почта с международным переговорным пунктом, сберкасса, ателье мод, ремонтные и швейные мастерские, парикмахерская, прокатный пункт, залы приема заказов.

Торговый центр. 1964

Помимо торгового центра, были построены кинотеатр «Чайка» (на основе типового проекта) и ресторан «Чиланзар», запроектированный под руководством Владимира Спивака и предвосхищавший некоторые черты ресторана «Зарафшан»{22}, к работе над которым архитектор вскоре приступит. Клуб и летний кинотеатр остались на бумаге. Авторы и комментаторы неизменно подчеркивали, что этот центр был предназначен для обслуживания не всего Чиланзара, а ближайших микрорайонов, составлявших жилой район с населением 48 тысяч человек. Центр жилого массива планировали расположить к северо-западу от построенного комплекса.

Торговый центр, 1-й этаж, гастроном. 1965

Торговый центр, 2-й этаж, универсальный магазин. 1965

2-Я СТАДИЯ: ГРАНДИОЗНАЯ И УТОПИЧЕСКАЯ

С новым центром Чиланзара был связан один из наиболее широко освещавшихся в прессе проектов 1960-х годов в Узбекистане — проект, задуманный в 1968–1969 гг. группой архитекторов 3-й мастерской Ташгипрогора и студентов архитектурного факультета ТашПИ под руководством Андрея Косинского. Как это нередко бывало с проектами Косинского{34}, {36}, за историей, рассказываемой архитектором, крылась предыстория, о которой он умалчивал. По утверждениям Косинского, «проектирование центра Чиланзарского района началось в 1968 году с коллективной дипломной работы 4 студентов-выпускников»[107], чьим руководителем он являлся. В зоне умолчания оставалась история «Нового центра» Чиланзара, запроектированного к северо-западу от предыдущего центра тремя годами ранее, т. е. за год до ташкентского землетрясения 1966 года. Главным архитектором первоначального проекта был Юрий Халдеев, работавший в 3-й мастерской Ташгипрогора. Центр массива должен был располагаться на 120 гектарах и включать торговый центр, крытый рынок на 500 торговых точек, кафе и ресторан, комбинаты бытового обслуживания, «дом красоты», высотную 16–20-этажную гостиницу на 1000 мест. Центру придавался развитый культурно-просветительский блок, включавший кинотеатр, выставочные залы, Дворец культуры. Здесь также располагались администрация района и несколько проектных институций. Зона спорта и отдыха занимала еще 85 гектаров: архитекторы предлагали разбить здесь парк, построить стадион на 5000 зрителей, два плавательных бассейна, озеро с пляжем и лодочной станцией, летний и зимний кинотеатр, аттракционы, кафе и рестораны. Микрорайон, примыкающий к центру района, соответствовал его статусу: здесь предполагалось строить не только 4–5-этажные, но и 12–16-этажные жилые дома[108].

А. Косинский и др. Макет нового центра Чиланзара. 1970

А. Косинский и др. Новый центр Чиланзара. Перспективы. 1970

Разработанный в содружестве с известным ташкентским архитектором Ириной Демчинской, проект Халдеева следовал принципам современной архитектуры и вызывал ассоциации с урбанистическими проектами-манифестами 1920-х годов, от города на 3 млн жителей Ле Корбюзье (1922) до «города высотных домов» Людвига Гильберзаймера (1924). Единственной пластичной формой, «разбавлявшей» прямоугольную геометрию, был купол крытого рынка, напоминающий тот, что впоследствии студент Юрий Гарамов предложит для центра Чиланзара (1967), а архитектор Владимир Азимов (1980) — для рынка Чорсу{50}. Замысел был впечатляющим, но вряд ли посильным для советской экономики — к тому же в дело вмешалось землетрясение 1966 года, серьезно «перетряхнувшее» градостроительные планы и ускорившее массовое жилищное строительство за счет перевода всех других объектов «на перспективу».

Прибывший в Ташкент после землетрясения Андрей Косинский привнес в архитектурную жизнь новую тенденцию: Узбекистан в его глазах выглядел экзотично, и своим проектам в Ташкенте он стремился сообщить необычность, обошедшую стороной его московскую деятельность. В Ташгипрогоре, куда он устроился работать, его встретили более приветливо, чем в других проектных институтах, однако и здесь восприятие его проектов было двойственным. Лучше всего оно, пожалуй, отражено в строчках воспоминаний Юрия Мирошниченко: «Андрей Станиславович, воспитанник блестящей московской школы […] был человек новой формации, его лозунгом было „пусть говорят что угодно, лишь бы говорили, а лучше писали“. И он был не только оратором, литератором, ведущим за собой массы молодежи, но и невероятно творческим созидателем, в каждом молодом сердце находившим для себя уголок, плацдарм для развития своих идей. Первым делом он объявил, что Корбюзье никакой не пророк, что ближе к этому стоит как раз он — он, любимый Андрей Станиславович»[109]. Неизвестно, каким образом проект Халдеева и Демчинской был передан в ведение Косинского, но для 1960–1970-х годов такой перевод не был редкостью: архитекторы состояли на службе у государства, и руководство институтов, а также партийное начальство могли по своему усмотрению перебрасывать творческие силы на другие участки. Возможно, Косинский, заинтриговавший архитектурное и партийное руководство необычным проектом реконструкции центра Бухары, показался им лучшим кандидатом, способным не столько продолжить начатое коллегами дело, сколько переосмыслить его.

А. Косинский и др. Новый центр Чиланзара. Вид из парка Дружбы народов. 1970

А. Косинский и др. Новый центр Чиланзара. Торговые купола. 1970

Масштаб центра Чиланзара был под стать творческим амбициям Косинского, и он нашел лучший способ создать нечто колоссальное и привлекающее внимание, приобщив к проектированию не только коллег по Ташгипрогору (архитекторов Юрия Мирошниченко и Александра Ануфриева), но и студенческую молодежь, которой прощались вольности и фантазийность замыслов. На участке в 37 гектаров творческий коллектив разместил «киноконцертный зал на 2000 мест, клуб с залом на 800 мест, театр-студию на 400 мест, гостиницу на 1000 мест, библиотеку на 1 млн томов, столовые и рестораны на 800 мест… танцзал и выставочный зал, торговый комплекс на 600 торговых мест, рынок на 900 торговых мест, комплекс проектных институтов на 7–8 тыс. служащих»[110] и т. д. Проект характеризовался продуманностью многих компонентов: четким функциональным выделением деловой, торговой, административной и культурно-просветительской зон, сценарной проработкой восприятия различных объемов при входе в центр со стороны главных улиц и даже планированием времени возведения различных элементов ансамбля, строительство которого, по замыслу авторов, должно было занять несколько десятков лет. При этом трудно не обратить внимание на хронологический парадокс: наиболее тщательная детализация характеризовала не те объекты, которые предполагалось строить в первую очередь, — например, кинотеатр, — а те, что обладали наиболее экзотическим и привлекательным обликом, такие как рынок с его голубыми куполами и 20-этажная гостиница. Для работы над гостиницей, решенной в форме высотного «тандыра», специально привлекли главного инженера-конструктора Ташгипрогора Алексея Асанова, который рассчитал возможность помещения ее конструкции в «водный башмак», гасящий сейсмические волны. Была также детально решена и солнцезащита,