Индульгенция 4. Без права на сомнения - Тимур Машуков Страница 20

Поначалу оба культа сосуществовали. На Коляду жрецы Белобога зажигали костры, а жрецы Чернобога гасили их пеплом, напоминая о цикле жизни. Но люди начали бояться смерти.

Страх — лучшая почва для ненависти, — профессор метнул в шар горсть песка, и в нем возник образ битвы. Две группы волхвов, в белых и черных плащах, сталкивались молниями и тенями у подножия Мирового Древа.

— Светлые объявили, что магия Нави — это «скверна», ибо она работает с болью и памятью предков. Темные же говорили, что свет разрушает человека, выжигая в немстремление двигаться вперед.

Послушайте спор тех времен, — Велеслав щелкнул пальцами, и из ниоткуда донеслись голоса:

«Вы прячете голову в землю, как страусы! — кричал темный волхв с лицом, покрытым рунами. — Смерть — часть Жизни!»

«А вы копаетесь в гнили, как черви! — отвечал светлый, с посохом в виде солнца. — Ваши обряды сеют ужас!»

— Волхвы раскололи Зеркало Сварога — артефакт, отражавший единство мира. Его осколки стали первыми артефактами света и тьмы.

Светлые волхвы начали истреблять всё, что связывали с Чернобогом. Они сжигали ночные травы — беладонну, мандрагору, объявили вне закона заговоры на упокой, а общение с духами предков назвали «нечистым».

Но тьма не сдавалась, — в руках профессора возник древний фолиант, переплетенный в кожу дракона. На страницах зашипели черные чернила, складываясь в слова: «Кровь луны сильнее крови солнца».

— Темные волхвы ушли в подземные Дремогоры, города под курганами, где практиковали то, что светлые назвали ересью.

Навьи чары — воскрешение мертвых для получения знаний, не тел, а теней памяти.

Заклятие Морены — контроль над холодом и болезнями, чтобы понять природу страданий.

Договоры с Чурами — духами разрушения, которые требовали платы не жертвами, а… частью души.

Самый страшный ритуал, — профессор наклонился к студентам, и его тень на стене превратилась в фигуру с рогами, — Путь Гостя. Волхв позволял духу Нави вселиться в свое тело, чтобы получить силу. Но многие сходили с ума, ибо тьма… любопытна.

Раскол достиг богов. Перун, покровитель светлых, наслал громы на капища Чернобога. Мара, связанная с Навью, ответила вечными зимами. Люди гибли в борьбе между стихиями.

А потом случилось Падение Велеса, — в голосе профессора дрогнула ярость. Хрустальный шар показал бога-трикстера, разрываемого орлом Перуна и змеем Чернобога. — Велес, хранитель равновесия, пытался остановить войну. Но его растерзали обе стороны…

С тех пор магия договора с богами стала невозможна. Боги отвернулись, оставив людям лишь осколки своей силы.

Именно тогда, — Велеслав ударил посохом, и в аудитории грохнул гром, — появились первые маги-одиночки, отвергающие деление на свет и тьму. Их называли «Ведуны Срединного Пути». Они черпали силу в дисбалансе, как вихрь между мирами.

Один из них, Волхв Всесвет, создал Руну Алатырь — символ единства, которая позже стала гербом нашей Академии. Но его сожгли и светлые, и темные…

Профессор открыл ларец, откуда повалил сизый дым.

— Это Слеза Лады — кристалл, способный примирить любую вражду, но он плавится, если в сердце мага есть хоть капля ненависти.

А вот это — Коготь Чернобога — кинжал, убивающий не тело, а память о человеке.

Свиток Велеса — пустой, ибо настоящая мудрость не записывается.

Вы думаете, война закончилась? — усмехнулся Велеслав. — Вспомните Великий Раздел 1712 года, когда темные маги Годуновых пытались пробудить древних чудищ из Дремогоров, а светлые волхвы Рюриковичей обратили их силу против самих захватчиков…

Даже сейчас Темный Собор в подземельях Урала и Светлая Лига в казахских храмах ведут тихую войну. Они охотятся за артефактами, вербуют людей, сеют страх.

Но запомните, — профессор сжал в кулаке светящуюся руну, и она взорвалась радужными искрами, — магия не имеет морали. Ее окрашивает ваш выбор. Светлый заклинатель может сжечь деревню «во имя добра», а темный — спасти ребенка, заплатив за это чужой жизнью.

Свет окрасил окна в кроваво-золотой цвет. Профессор, вдруг выглядевший на тысячу лет старше, прошептал:

— Ваше задание: до следующего полнолуния найти следы обеих магий в одном предмете. Например, в этом…

Он бросил в толпу яблоко. Плод разделился в воздухе: половина стала гнить, из второй половины из семечка пробился зеленый росток.

— И если кто-то из вас, — его взгляд упал на темноволосого юношу в углу, чьи пальцы нервно перебирали черный амулет, — почувствует зов тьмы… Не бегите. Сядьте и поговорите с ней. Страх рождает чудовищ. А понимание — новую магию.

Благодарю за внимание.

Коротко поклонившись, тот вышел, и все вернулось, как было.

— Нет, ну ты это видел? — Гиви был прям воодушевлен и очень активен.

— Ага. Интересно рассказал.

— Да чтоб ты знал!!! Это же сам Велеслав — маг и ученый, что не раз в одиночку в Пустоши заходил! Да его труды, когда он их публикует, разлетаются как горячие пирожки!!! Не знаю, как его заманили в академию, но его лекции будут у меня самыми любимыми. И похер, что он светлый — и у врага позволено учиться.

— Гиви, слюну-то вытри. А то я ненароком подумаю, что тебя возбудил этот старик, — улыбнулась Танька.

— Вы ни фига не понимаете. Ай… Да что там с вами, неучами, говорить! Хоть бы он всегда Гамаюновну замещал. Интересно, у него есть дополнительные занятия? Я бы сходил.

— Ваш озабоченный друг прав, Велеслав — легенда, — подошла к нам Светлана.

Уже начинающий становиться привычным ненавидящий взгляд в мою сторону и вполне себе спокойный в отношении других. Прям обидно стало. Я, значит, пострадал больше всех, и меня же считают виноватым. И это при том, что я ни фига не сделал!!! Впрочем, девочки всегда делают вид, что понравившийся им мальчик им вообще неинтересен. А когда он начинает гулять с другой — бесятся.

— Он один из очень немногих, кто всю свою жизнь посвятил изучению магии, и послушать его очень полезно.

— Так, а что у нас дальше? А то сидим на месте, а может, надо куда-то бежать?

— Нет, вторая лекция будет проходить тут же — монстроведение. Будут рассказывать о тварях, водящихся в Пустошах, и как с ними бороться. У нас практика через полгода, после сдачи экзаменов.

— Бред! — откинулся я на спинку сиденья. — На какой хер отправлять в