Красный корпус - Илья Романов Страница 2

— Я… уже мёртв… — улыбнулся я. Вряд ли могущественная сущность услышала мой шёпот, но смысл фразы Идризер уловил прекрасно. На лице Владыки Хаоса появилась зловещая улыбка, а потом он достал прямо из воздуха небольшой амулет в виде изумрудного дракона. Артефакт, от которого веяло силой времени, неподвластной никому во вселенной.

— Ты ошибаешься, мальчик, — заботливо надевая мне на шею полыхающий энергией амулет, произнёс Идризер. — Смерть — это всего лишь начало пути. Обещаю, все Владыки Хаоса содрогнутся от ужаса и отвращения, когда узнают, что я сделал с твоим миром. И ты расскажешь им об этом сам, потому что всё увидишь своими глазами. Увидимся через две тысячи лет, Приносящий Знания.

Силы окончательно покинули меня, а вместе с ними должна была уйти жизнь. Но этого не произошло. Изумрудный свет охватил всю мою сущность и я ощутил, как чья-то воля выдирает из тела мою душу, отправляя её в полёт сквозь пространство и время. А потом в глазах полыхнул яркий свет, а грудь пронзило болью.

* * *

Москва

— Я знаю, что вы можете быстрее, Ваше Сиятельство! — прозвучал надо мной зычный, чуть хрипловатый голос, а следом прилетел мощный кулак-кувалда. Мой сегодняшний и в настоящий момент единственный спарринг партнёр не мелочился, собираясь отправить меня в царство сновидений своим ударом. — Соберитесь!

Мышцы горели в огне. Связки и сухожилия скрипели от быстрых, резких движений. Я не стал блокировать, хотя боли и не боялся. Банально потеряю подвижность и темп, гарантированно получив перелом. А в том, что именно так и будет — сомнений никаких.

Фёдор Евгеньевич, командир гвардии графского рода Демидовых, был из тех воинов, которые чётко различали понятия: честь, долг, самоотверженность. И, пожалуй, именно второе двигало им выбивать из моего человеческого тела всю дурь с двенадцати лет и до текущего момента.

Я ловко поднырнул под его руку, а следом пошла годами отработанная двойка по печени и диафрагме. Сбитые за время обучения кулаки будто врезались в бетонную стену, но дыхание противнику я сбил — уже часть победы!

— Неплохо, но всё ещё недостаточно хорошо, — услышал я ворчание командира гвардии и понял, что подготовиться к ответной атаке уже не успеваю.

Губы кряжестого, седого мужчины растянулись в довольной улыбке, а затем мне пришлось резко принимать двумя руками удар коленом в корпус. Предплечья отсушило, боль прострелила в мозг. Вроде бы был слышен хруст, но не сильный. Похоже, старик решил в нашу сегодняшнюю тренировку дать возможность своему подопечному выйти в ничью.

На тренировочной площадке нашего поместья в Москве стояла абсолютная тишина в течение всей тренировки. Бойцы гвардии внимательно следили за спаррингом, втихую делали ставки, что не поощрялось, но и не порицалось. В тени деревьев, на скамейке, прикрыл лицо шляпой от солнца и храпел Василевс Игнатьевич — целитель рода. В окнах дома мелькали любопытные лица прислуги.

Эти детали оседали где-то на краю сознания, пока мы отрабатывали, в общем-то, стандартную программу. Но вот показалась на крыльце выхода на задний двор любопытная мордашка, а значит пора заканчивать.

Я подался вперёд к противнику и резко ушёл вниз. Упал на влажную от утренней росы траву. Левая нога Фёдора Евгеньевича оказалась в захвате, следом свалился и сам старик, потеряв опору.

— Гхма… не спортивно, Ваше Сиятельство… — пыхтел воин Демидовых, пытаясь вырваться. — Не жалеете старика…

— Борьбу не запрещали в этот раз, — весело парировал я и, крепко держа захват, продолжал давить. Горячие и насыщенные кислородом мышцы вздулись канатами. — Сам ведь обучал, Фёдор Евгеньевич. Грех жаловаться теперь!

Командир гвардии пробурчал что-то невразумительное, а я понял — хватит. В наших тренировках были, как победы, так и поражения у обоих, но сегодня… сегодня можно и уступить. Всё же этого человека я уважал, а его авторитет среди гвардейцев должен оставаться непоколебимым. И пусть господину проиграть не зазорно, таково моё решение.

Сделав вид, что начинаю сдавать, ослабил хватку и старик сразу же этим воспользовался. Перехватил инициативу, оседлал меня сверху и занёс кулак для удара. На лице маска готового сражаться до конца зверя, но в глазах — благодарность.

Гвардейцы затаили дыхание и затихли. Даже Василевс Игнатьевич слишком громко всхрапнул и встрепенулся, чуть не свалившись со скамейки.

— Спасибо, господин, — тихо произнёс непоколебимый и непримиримый Фёдор Евгеньевич. Встав с меня, он подал руку и помог подняться. А затем громко сказал: — Отлично, Ваша Сиятельство! — и посмотрел коршуном на гвардейцев. — Вот, лентяи, смотрите на Константина Викторовича и учитесь! Вот так должен сражаться воин рода Демидовых!

Мужчины в тренировочной форме чёрно-красных тонов с гербом рода одобрительно загудели. Я отряхнулся, после чего позволил Василевсу Игнатьевичу провести диагностику прямо на месте и исцелить повреждения. Переломов, как оказалось, не было. Так, пара трещин в ребрах и локтях, но это привычно. Даже хорошо! Человеческое тело оказалось удивительно хрупким, но даже спустя восемнадцать лет продолжало мне нравится!

— Вояки… — беззлобно пробурчал родовой целитель. — Могли бы и сдерживаться в своих мордобитиях. Идите, ваше благородие. Нет у меня к вам вопросов.

— Спасибо, Василевс Игнатьевич, — поблагодарил я старика и направился к той, кого совсем недавно просил выполнить маленькую просьбу.

Переминаясь с ноги на ногу и закусив губу, Варвара Демидова, моя младшая сестра, терпеливо ждала на крыльце. Обо мне она подумать не забыла и опередила служанок, держа в руках полотенце и бутылку воды.

Непривычно было видеть этого маленького светловолосого ангела, отдушину всего рода Демидовых, в таком состоянии. Должен признать, мне повезло переродится именно в этом роду. В этой семье. Демидовы были дружны, сплочены и стояли друг за друга до конца. Их связывала не только кровь, но и крепчайшие узы любви к своим детям. Подобное встречалось довольно редко в этом, созданном мною, мире. Но сейчас не стоило об этом думать…

— Почему поддался? — нахмурила брови Варя. Я ожидал совсем другого вопроса.

— В смысле поддался? — с благодарным кивком принимая полотенце, удивлённо переспросил я.

— Ты ведь побеждал, я видела, — Варвара стояла на своём, вперив руки в боки. Любимая поза нашей матушки Кристины Алексеевны, сестра была её копией и подражала во всём.

Я улыбнулся, потрепав её по волосам, отчего та зашипела на меня рассерженной кошкой и сбросила руку.