Измена. Простить, отпустить, отомстить? - Каролина Шевцова Страница 16

голос Тамары замер на полуслове, а потом я услышала брынчание гитары. Никита заиграл какую-то армейскую песню, так громко, что даже здесь на кухне, мы перестали слышать друг друга. Он пел, перекрикивая нашу ссору, и тем самым опять не давал сестре повзрослеть до срока. Потому что Никита хороший брат. И потому что в свое время никто из нас не спас его детство.

Мы часто ругались, когда он был маленьким. Изводили друг друга, когда пошел в школу. И чуть было не разошлись, когда я забеременела Томой. К сожалению, Никита был свидетелем самых неприятных моментов в нашей семье и спасался от ссор в своей комнате, вот как сейчас, играя на гитаре.

С тех пор утекло много воды.

Савранский взял на себя руководство больницей и окончательно пропал на работе.

Никита отдалился от нас двоих, перестал нам доверять и все больше делал что-то нам назло.

Тамара росла залюбленной и избалованной дочкой и даже не догадывалась, какой кризис прошла наша семья перед ее рождением.

А я… а я так до сих пор себя и не простила. И по сей день ненавижу игру на гитаре.

Я закрыла руками уши и зажмурилась. Господи, пускай это скорее закончится.

Я не хочу ничего слышать, я хочу тишины и одиночества! Слишком много всего для меня одной – не могу, устала.

Савранский бросил на меня долгий, изучающий взгляд. Я видела, как на глазах меняются его черты, становятся мягче, роднее. И вот передо мной снова угадывался когда-то любимый человек.

Кеша отодвинул стул напротив и сел. Я уже сбилась со счета, сколько раз за эту неделю мы вот так собирались за столом переговоров у нас на кухне. Разговаривали, врали, делали вид, что верим и никто так и не выкинул белый флаг.

- Настя, я полюбил другую женщину.

- Я в курсе, мне уже звонили, - вспомнился какой-то старый анекдот.

- Я не смогу отказаться от связи с ней.

- Тебе и не нужно, просто отпусти меня.

Он тяжело вздохнул, будто тащил на себе груз вины всего человечества. И в сотый раз, как маленькой, объяснил:

- Перестань. Мы могли развести раньше, но сейчас это просто невозможно. Наши семьи плотно повязаны друг с другом, у них открывается проект, который тянет за собой миллионы, если не миллиарды денег. Огромная частная клиника с такими врачами как мой отец и мой тесть. Слишком много повязано на этом союзе, так что мы должны доиграть нашу роль. Тебя задело, что у меня есть любовница? Так заведи себе любовника и сравняй счет. А для всех остальных мы останемся безупречной парой, у которой все хорошо. Вряд ли ты сможешь родить еще раз, ну… тогда купим собаку, в знак примирения и красивой картинки в социальных сетях.

- Так просто?

- Это всегда было просто.

Никита сменил репертуар и запел балладу о любви. О такой любви, которой у меня не будет. Мне нравился голос сына, его песни доставали до самых глубин моей души, но сейчас они разрывали сердце на части. Снова непонимание между мной и мужем. Снова Никита играет на гитаре, чтобы заглушить наши голоса.

- Кеш, зачем ты женился на мне, - Я непонимающе моргнула и вытерла пальцами уголки глаз. Странно, но они были сухими. Слез больше не осталось.

- ты забыла? Я сделал так, как хотела моя мама.

- Какой хороший сын. И хреновый муж.

- Насть, это выгодный для всех союз. Ты отличный друг, специалист, ты хорошая мама и даже вкусно готовишь, хотя могла бы нанять помощницу. Ты идеальная. Никто другой никогда бы не подошел на роль моей жены.

- Слишком много слов, Савранский, - мой голос дрогнул, - достаточно сказать: я тебя не люблю.

- Но я тебя люблю. Как своего партнера. И я думал, что это единственное чувство, которое могу испытывать к женщине, а потом встретил Женю.

- Боже, избавь меня от подробностей, - простонала я и отвернулась к окну.

На улице шел дождь вперемешку с ледяной крошкой. Маленькие холодные стекляшки лупили по кустам, по машинам, по редким людям, которые вжав головы в плечи, спешили домой. Паршивая картинка если сравнивать с ничем, и просто райский сад, если сравнить с тем, что у меня в душе.

Я почти готова сдаться. Хрен с ними, с династическими браками, пуская не разведемся. Пускай дадим семье время, чтобы раскрутить их бизнес. Пускай поставим этот вопрос на паузу, я ненадолго забуду что меня предали, Кеше придется вернуть на полку пузырек с Виагрой и закончить встречи со своей святой блядью. Переждем. Я слишком устала, чтобы снова спорить. Мне просто хочется тишины: дома, в голове, в сердце.

Но прежде чем повернуться к мужу, я задала последний вопрос.

- А ты меня когда-нибудь любил?

- Насть… - в голосе Кеши искренняя боль за близкого человека. И даже сочувствие. И еще что-то, что угодно, но только не любовь.

- Так любил? Не сейчас, ладно, сейчас у тебя есть Женя. Но в принципе? Когда-нибудь? Когда все только началось?

- Настя, я не думаю, что это надо вспоминать сейчас.

- И все же, вспомни. Ты не такой старый, чтобы страдать провалами в памяти, - я вцепилась руками в подоконник, пытаясь найти опору. – Так что, ты любил меня или нет? Хотя раз, Савранский? Было такое, что ты смотрел мне в глаза и ноги подгибались от счастья? Потому что у меня было, я знаю, о чем говорю.

За спиной тишина. Но не та, которую я ждала, нет. Так тихо бывает на войне перед последним и самым страшным боем. В лесу, перед тем как с неба хлынет стена проливного дождя и сама природа замирает в ужасе перед стихией. В операционной. За секунду до того, как хирург констатирует время смерти.

- Ты… мне нравилась, - еле давит из себя Савранский и на меня обрушивается все сразу. И пушечный залп, и гром с молнией, и одна прямая линия вместо ровного биения сердца.

Я опускаю голову и стучусь лбом о стекло. Оно приятно холодит кожу, и эта прохлада успокаивает, заставляет дышать глубже.

К черту тебя, Савранский. К Черту. И ваши династические браки и договоренности семьи и даже деньги!

- Кеша, тебе придется уехать, пока мы не утрясем все бумажные дела. Жить с тобой я разумеется не буду. Ты можешь выбрать, возьмешь с собой Тамару или нет, но