Длинная цепь - Е. Емельянов Страница 11

круг, но тот раз за разом с раздражающей лёгкостью доказывает всем, что его по праву многие почитают за лучшего воина на всём Восточном Берегу. Никогда при этом он не убивал противника и лишь выставлял того неуклюжим шутом, подвергал унижениям, вырезая на их спинах первую букву своего имени или оставляя без штанов. Всеобщая неприязнь самого Вэндаля как будто и не беспокоила, он никогда сам не искал мужского общества, а девушек предпочитал доступных, а ещё лучше оплаченных монетой, хотя наверняка имел бы большой успех и у женщин достойных, пожелай он этот успех иметь. Риг завидовал ему и в детстве мечтал быть похожим на своего наставника. Его безразличию и независимости он завидовал до сих пор.

В итоге Риг тоже не стал ничего говорить, вытащил пробку из своей бутылки, наполнил до середины стакан и выпил содержимое одним махом. Делая подобное, для мужчины с Севера важно удержать спокойное, по возможности даже скучающее выражение лица, и Риг, хоть и с трудом, но кажется преуспел в этом деле. Однако единственным зрителем был Вэндаль и тот не мог придать Ригу меньшего значения.

— Молодец, — послышался голос позади. — А теперь проваливай, ты занимаешь моё место.

Обернувшись, Риг увидел Стрика Бездомного с двумя пустыми стаканами в руках и свежим синяком под левым глазом.

— С кем ты успел подраться? — спросил Риг.

— Не твоё дело, сын мертвеца. Тебя самого кто разукрасил?

Риг дотронулся до верхней губы и почувствовал лёгкую боль, а посмотрев на палец, увидел на нем капельку крови. Элоф, похоже, постарался на славу.

Стрик засмеялся своим отвратительным лающим смехом и, хлопнув Рига по плечу, взглядом указал на его бутылку.

— Угостишь?

— Нет.

— Ну тогда и убирайся в Край.

И с этими словами старик схватил его за шиворот и грубо выпихнул со стула, швырнув на грязный пол. После он спокойно уселся на освободившийся стул, развернув его и положив руки на спинку. Риг вскочил на ноги через мгновение, рука его метнулась к петле на поясе, но только лишь для того, чтобы нащупать там пустоту.

Неважно.

Быстрый и сильный удар в висок может вызвать столкновение мозга со стенкой черепа, кратковременную потерю сознания. Сбоку от лица, между линией волос и бровью, на уровне глаз.

И что дальше? И что потом?

Смерив презрительным взглядом это грязное отребье, Риг молча схватил со стола свою бутылку и ушёл. За спиной услышал голос Вэндаля:

— Разве ты не должен был до утра охранять его брата?

— Дураки стерегут себя сами. А теперь заткнись и налей мне выпить.

Вэндаль засмеялся, а потом сказал что-то ещё, но Риг уже не разобрал его слова.

Уселся, за неимением других мест, возле двери, прямо на пол, посреди помилованных отбросов с Белого Края без цепи. Те не знали ни мира, ни языка, а потому кучковались обычно друг с другом, пока не издохнут или не поползут всем скопом в сторону южного берега. Было что-то горько-упоительное в том, чтобы с ноткой театральности опуститься на самое дно: сидеть среди низших людей, чувствовать, как сквозняк пробирает до самых костей и выжигать внутренности дешёвым пойлом. Риг сделал большой глоток прямо из горла и закашлялся от горечи. Никто не обратил на него внимание.

В балладах и песнях герои часто искали утешения в вине или медовухе, и в детстве Риг видел в такой печали особую доблесть. Однако сейчас, в пьяном гомоне питейного дома и пустоте внутри его сердца, он не видел ничего доблестного. Он просто делал глоток, потом другой, и мысли в голове становились медленными и вязкими. Непонятно, как кто-то мог находить в этом хоть какое-то облегчение — оно не легче, оно просто иначе.

Новые планы, один глупее другого, всплывали в его одурманенном разуме. Он думал о том, чтобы нанять отряд Безземельного Короля и силой вытащить Кнута из плена, с боем прорваться к кораблям, отплыть к родственникам на Западный Берег. Это звучало довольно безумно, но Король имел славу человека, за хорошую цену способного сотворить что угодно. Как человек, заплативший за выпивку отцовским топором, хорошую цену Риг позволить не мог.

Позже ему пришла в голову идея устроить пожар в городе, воспользоваться суматохой, но пришлось признать — Кнут предпочтёт сгореть заживо, но останется в проклятой клетке. Была мысль потянуть время, послать письмо за помощью к родне на другой конец Старой Земли, но их клан едва ли поднимет знамёна ради сухой ветки семейного древа — отец Рига позаботился об этом очень давно, рассорился на родине со всеми, с кем только было можно.

И ещё много, много других, не менее бесполезных идей. Просто череда плохих планов, которые вернее было бы даже назвать фантазиями, как и всегда. Когда брат и сестра решались попробовать его предложения, конец всегда был один — они продавали часть своих вещей, чтобы не поцеловать дно от голода. Раз за разом, по непонятной причине продолжая верить ему, следовать за ним в очередной отчаянной авантюре. Просто потому, что на краю их мира было принято говорить о том, как умён юный Риг, сын Бъёрга, а умный человек наверное и план может предложить хороший.

Умный Риг, без названного имени, и его череда плохих планов.

И теперь Кнут умрёт.

Сам виноват. Дурак.

— Да пошло оно всё в Бездну, — сказал тихо Риг на имперском.

Сделал долгий смачный глоток из бутылки и отметил, что противный вкус уже больше не ощущается. Это интересное наблюдение отвлекло его на некоторое время, пока мысли вновь, точно в яму, не скатились к брату и глупым планам его освобождения.

Собственно, план пробраться ночью на Позорную Скалу был ничем не лучше, в тот момент Риг готов был это признать. Он весьма смутно представлял, что делать после того, как брат согласится на своё спасение, и, даже если бы им удалось покинуть город живыми и оторваться от погони, дальнейшие их перспективы выглядели безрадостно. Единственным правдоподобным выходом было бегство в северные пустоши, на Край Мира, но, сказать по чести, даже смерть на плахе выглядела слаще. Есть причины, почему именно туда ссылали целыми семьями и кланами на несколько поколений, и почему даже самые могущественные ярлы предпочитали соблюдать законы Севера, чтобы этой участи избежать.

Вздохнув, Риг отпихнул в сторону пустую бутылку, пронаблюдав, как она катится по липкому полу и собирает крошки и прочий мелкий мусор, пока не увязла полностью. После сложил руки на