Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy Страница 11

— Чуть позже, малыш, — неровно улыбнулся старец. — Пока что, прислони меня к камню… да, вот так, — он облегчённо вздохнул, устраиваясь рядом с валуном, и опираясь на него спиной. — Чувствуешь ли ты переданную тебе силу?

— Ничего не чувствую, — недоуменно ответил Шэчи, старательно прислушиваясь к ощущениям. — Что-то пошло не так, учитель?

— Быть может, тебе попросту нужно применить ее в деле, — Уя-цзы слегка нахмурил седые брови. — Ударь этот камень ладонью, изо всех сил.

Юноша, согласно кивнув, отвесил валуну размашистый шлепок, и, охнув от боли, затряс отбитой рукой. Уя-цзы кашляюще рассмеялся.

— Я совсем забыл спросить тебя, изучал ли ты боевые искусства, — виновато промолвил он. — Неужели ты совсем ничего не знаешь о применении внутренней энергии в бою?

— До сего дня, воинские искусства были мне безразличны, — ответил Инь Шэчи, невольно кривясь и баюкая ушибленную ладонь. — Надеюсь на ваши наставления, учитель.

— Пожалуй, это даже к лучшему, — чуть улыбнулся старец. — Тебе не придется забывать старое, чтобы обучиться новому. Приведи сюда Синхэ, ученик. У меня есть к нему несколько просьб.

Коротко поклонившись учителю, юноша зашагал в ту сторону, откуда пришел, и вскоре, пройдя через незримую преграду, очутился перед терпеливо ждущим Су Синхэ. Тот, едва заметив появление Инь Шэчи, уставил на него внимательный взгляд, полный напряжённого ожидания.

— Старший брат по учебе, — с поклоном обратился юноша к своему седобородому соученику. Тот, казалось, и не услышал его.

— Учитель передал тебе кольцо? — холодно спросил Су Синхэ.

— Кольцо, старший? — Шэчи не сразу понял, о чем ведёт речь его собеседник.

— Кольцо главы, — с лёгким раздражением пояснил старец.

— Ах, это, — юноша немного смутился. — Нет. Уя-цзы — по-прежнему глава секты. Он лишь принял меня в ученики, и назначил наследником.

— Но как же… разве он не передал тебе свое развитие? — растерялся Су Синхэ. Недовольство исчезло из его голоса, сменившись искренним удивлением.

— Передал, но не ценой своей жизни, — серьезно ответил Инь Шэчи. — Я не смог бы принять такую жертву.

— Значит… учитель будет жить⁈ — на узком лице старца вспыхнула искренняя радость. Подступив ближе к Шэчи, он сжал его плечи, сияя широкой улыбкой.

— Верно, — кивнул юноша, и, не удержавшись, добавил, приняв нарочито самодовольный вид:

— Отныне, соученик, у тебя прибавится забот о его здоровье. Прилежно ухаживай за учителем, иначе я, как наследник секты, буду вынужден назначить тебе наказание, — Су Синхэ сдавленно рассмеялся. Его глаза увлажнились, блестя радостью.

— Кто бы знал, что безвестный юнец, по глупости свалившийся в пропасть у моего дома, окажется бескорыстным и ценящим людскую жизнь, — пробормотал он, глядя мимо лица Инь Шэчи. Притянув его ближе, он крепко обнял юношу.

— Спасибо тебе… младший, — с искренним довольством промолвил он, отпуская Шэчи. — Хоть я и не смел пойти против воли учителя, мне никогда не нравился его план возрождения секты ценой его жизни.

— Почему он не передал свою силу тебе, старший? — задал юноша уже долго мучивший его вопрос.

— Я давно достиг своего предела, — равнодушно ответил Су Синхэ. — К тому же, моя душа больше лежит к изящным искусствам, чем к воинским. Возрождение секты, месть ее врагам, и исполнение воли учителя — целиком на твоих плечах… наследник, — он бросил на юношу насмешливый взгляд. — Не обессудь, если мои речи покажутся тебе непочтительными — как-никак, ты годишься мне во внуки.

— Ничего, братец Синхэ[6], — ответствовал Инь Шэчи с постным видом. — Когда я возрожу секту, мы выстроим здесь, в Долине Тишины, роскошное подворье для ее учеников. Будь уверен, ты припомнишь все выказанное мне неуважение, убирая отхожие места, хлевы, и конюшни дни напролет, — он покивал было со всей возможной серьёзностью, но смех все же прорвался через его маску равнодушия. Су Синхэ, озадаченно моргнув, также рассмеялся.

— Пойдем, старший брат, ты нужен учителю, — сказал Шэчи, отсмеявшись.

Его немолодой соученик кивнул, посерьезнев, и они бок о бок вошли в скрытое убежище Уя-цзы.

— Синхэ, — коротко бросил Уя-цзы, когда два соученика, старый и юный, предстали перед ним. — Поручаю нового наследника секты тебе. Передай ему знание всех воинских искусств, что известны тебе, и выполняй его просьбы, как мои.

— Повинуюсь, учитель, — склонил капюшон Су Синхэ.

— Также, с этого дня, твоя забота потребуется мне чаще прежнего, — с печальной улыбкой продолжил старец. — Силы оставили меня, и груз прожитых лет все тяжелее давит на мои плечи. Надеюсь, ты не оставишь своего старого учителя.

— Я с радостью помогу вам, — горячо заверил его Синхэ. — Что я могу сделать для вас? Быть может, вы голодны, или испытываете жажду?

— Почему бы не перенести учителя в пещеру, где ты лечил меня, брат Су? — предложил Инь Шэчи. — Она теплее, суше, и благоустроеннее, чем внутренность этой странной иллюзии.

— Мое заключение внутри Массива Пяти Стихий, Семи Врат, и Восьми Триграмм — добровольно, — нерадостно поведал Уя-цзы. — Лишь укрытый его незримыми стенами, отводящими людские взгляды, я могу не опасаться моего предателя-ученика. Прознай Дин Чуньцю о том, что я жив, он тут же вернётся завершить свое чёрное дело, и убьет меня и Синхэ. Секта Сяояо пока что не может противостоять ему.

— Я исправлю это, учитель, клянусь вам, — уверенно ответил Шэчи.

— Хорошо, — ответил тот, слабо улыбаясь. — А сейчас, я и правда нуждаюсь кое в чем. Голод и жажда одолевают меня. Ещё, я не отказался бы от теплого одеяла — эти старые кости ноют от самого лёгкого ветерка.

— Я немедленно приступлю к обустройству вашего жилища, учитель, — вскинулся Су Синхэ. Повернувшись к Инь Шэчи, он заявил непререкаемым тоном:

— Пойдем со мной, младший, мне понадобится твоя помощь, — и, не медля, двинулся к выходу из массива. Юноша, улыбнувшись этому преображению почтительного ученика в сурового командира, последовал за ним.

Примечания

[1] Шэчи обращается к лечившему его незнакомцу как «цянь бэй» — дословно, «предыдущее поколение», уважительное обращение, уместное по отношению к любому человеку, старшему по возрасту.

[2] Реки и озера — дословный перевод коллоквиализма «цзян ху»,