Граф Лазарев. Том V - Вик Флавий Страница 10

благороднее меня, — буркнул я, разламывая печать и открывая конверт. Я в равной степени ожидал как гневной отповеди за обман дочери, так и выражения бурной радости и поздравления с помолвкой, но Сокольский просто сухо приглашал меня приехать к ним как можно быстрее. Не похоже на него.

— Что там пишут-то, Ваше Сиятельство? — спросила Марфа Петровна, пытаясь заглянуть мне через плечо. Старушка имела какое-то представление о субординации и о том, что слуги по идее не должны лезть в дела господ, но считала, что в силу возраста ее это не касается.

— Да так, ничего. — Я аккуратно убрал письмо в карман. — Один старый друг приглашает увидеться, а то я совсем про него забыл. Пожалуй, сейчас и поеду.

Сокольский встретил меня во дворе. Дождался, пока я выйду из коляски, подхватил под руку тут же отвел на задний двор, где был разбит небольшой садик.

— Простите, что не приглашаю в дом, но там сейчас Настя. А мне хотелось бы поговорить наедине. Надеюсь, вы меня понимаете.

Я кивнул.

— Понимаю. Но давайте я сначала объяснюсь…

— Значит, решили вдруг жениться на моей дочери? — перебил Сокольский. — Ветреный вы человек, граф Лазарев!

— Послушайте, вы все не так поняли! То, что написано в газете — абсолютная чушь. У нас с Настасьей нет никаких отношений, кроме дружеских. Да они и сама вам наверняка сказала.

— Сказала. Но сами понимаете, девушка может и соврать ради любви. Если вы задурили ей голову, а потом попросили все отрицать…

— Никому я ничего не дурил! — разозлился я. — Это просто чья-то глупая ошибка.

— Ну что вы, граф, я вас ни в чем не обвиняю, — примирительно ответил Сокольский. — Поймите, я ведь отец. Я всегда хотел, чтобы у Настеньки был хороший муж, достойная пара. И теперь, когда к ней сватается умный, талантливый, перспективный молодой человек, член древнего Рода, чье имя не сходит со страниц всех газет…

— Послушайте, я польщен, но еще раз повторяю, я к ней не сватаюсь! Это недоразумение.

Этого я и боялся. Он же теперь не отцепится. Понимаю, я завидный жених, но что поделать, раз мы друг друга не любим.

— Да-да, разумеется. Я всего лишь пытаюсь сказать, что очень рад, что мы это выяснили, — продолжил Сокольский. — Если вы не претендуете на руку моей дочери, полагаю, ничто не помешает ей связать себя узами брака с вашим кузеном. Они ведь, кажется, любят друг друга. Поймите, Виктор, я очень вас уважаю, но как отец я должен выбрать для дочери самую лучшую партию. А ваш кузен сейчас — самая популярная личность в столице. Да они и, если можно так выразиться, коллеги.

Я открыл рот. Потом закрыл его опять.

— Это Игорь-то самая популярная личность?

— А вы что, сегодня ничего не читали? — удивился Сокольский.

— Нет, я спал с утра, устал за последние дни, — огрызнулся я.

Сокольский вытащил из кармана сложенный в несколько раз свежий номер «Московских хроник». Я развернул газету.

На первой полосе красовалась фотография Настасьи и крупный заголовок: «Некроманты — новая надежда Империи».

Я пролистал дальше.

«Столько лет незаслуженно притесняли…» «Оживив мертвеца, спасла множество жизней…» «Отважная молодая девушка с редким Даром…» Первые четыре страницы были посвящены Настасье. Какая она умная, какая красивая, как ей приходилось долгие годы скрывать свой Дар и даже как в семь лет от роду она пыталась играть на арфе. Выходила абсолютно святая женщина, которая, рискуя открыть свою тайну и быть опозоренной, не побоялась поднять зомби и героически всех спасла.

Дальше шли рассуждения о некромантии в целом. Несколько видных аристократов уже высказались, что вообще-то всегда очень уважали магов смерти и выступали против того, чтобы их подвергали остракизму. А поскольку помимо Настасьи других более-менее известных носителей этого Дара в Империи не было, следующая страница была посвящена моему кузену.

Газета сообщала, что Игорь обладает всеми мыслимыми и немыслимыми прекрасными качествами. Управляющий усадьбой Рода Лазаревых и типографией, двоюродный брат небезызвестного Виктора. Всегда и во всем мне помогал (что правда), обладает ангельским характером (что возмутительная ложь) и вообще практически друг Его Величества. По крайней мере, не так давно Император лично принимал его во дворце. Потрясающий человек, которого из-за его Дара незаслуженно не принимали в обществе.

Кто-то очень постарался, чтобы позавчерашний подвиг Настасьи поднял целую информационную волну. Думаю, в других газетах сейчас тоже только и пишут, что о некромантах. И у меня даже есть подозрение, кто этот умный человек, который раздул из локальной стычки событие мирового масштаба. И отвлек таким образом внимание народа от того, что «Неспящие» творят в столице настоящий беспредел. Надо будет поинтересоваться у Романова, не в курсе ли он, с чьей подачи некроманты вдруг стали так популярны.

— Если ваш кузен все еще тверд в своем намерении попросить руки моей дочери… — напомнил о себе Сокольский.

— Думаю, он будет просто счастлив. Приглашу его приехать.

Я хмыкнул, отошел немного и достал мобис. Вот, значит, как, Игорь у нас теперь знаменитая персона, даже знаменитее меня. Нет, безусловно, я рад за него, мне совсем не обидно. Главное, чтобы меня теперь не стали называть «кузеном того самого Игоря Лазарева». Боюсь, я этого не переживу.

— Игорь, привет, — сказал я, когда артефакт ожил. — Поздравляю, ты теперь знаменит на всю Москву. Не хочешь, раз такое дело, войти в высшее общество и жениться на героической некромантке Настасье?

— Чего⁈ — Кузен, судя по звуку, чем-то подавился.

— Ничего, садись завтра на поезд, потом все объясню. И подарок для невесты не забудь. Думаю, мы с тобой еще и на прием к Долгоруким вместе сходим. Главное, если услышишь какие-нибудь слухи, которые могут тебе не понравиться, не верь им.

Глава 5

На следующее утро меня разбудил грохот. Даже не так, ГРОХОТ. Написание маленькими буквами было бы для этого звука оскорблением.

Поскольку на момент пробуждения часы показывали одиннадцать, я подавил в себе первоначальное желание пойти и поубивать все живое. Но не до конца. В моем понимании утро продолжается, пока я не вылезу из кровати. Причем сделаю это по доброй воле, а не потому что кто-то меня разбудит. А утром должна быть тишина!

Ругаясь на чем свет стоит, я умылся, натянул домашнюю одежду и отправился на поиски источника шума. Тот, кстати,