Забытое заклятье - Елена Комарова Страница 9

если бы их туда принимали. Но Академия оставалась открытой лишь для избранных: виноделы не сошли с ума, чтобы допускать в «святая святых» посторонних. Ведь когда-то стоило лишь пригрозить сократить поставки ко двору, и его тогдашнее величество признал, что предоставление виноделам налоговых льгот и в самом деле замечательная идея.

Поэтому, когда Себастьян Брок заявил, что не собирается поступать в Нейи, дядюшка Ипполит не поверил своим ушам.

…Солнечный свет струился сквозь высокие окна кабинета, играл на боках чернильного прибора из полированного светлого металла, преломлялся в хрустальных гранях магоприемника и танцевал радужными бликами на темных резных панелях. Восседавший за огромным дубовым столом работы Дель Карлоса-младшего Ипполит Билингем театрально вскинул руку.

– Я уже не молод, и слух мой уже не так хорош, – произнес он. – На мгновение мне показалось, что ты сказал…

– Тебе не показалось, дядюшка, – угрюмо ответил Себастьян. – Я не хочу поступать в Нейи и не стану. Я не чувствую в себе призвания к виноделию. На свете есть множество других занятий, в которых я надеюсь добиться большего успеха.

– Например, разбирать стишки этого Зурбана? – Дядюшка умел говорить звучно – когда хотел, – и сейчас он, видимо, хотел именно этого. Даже многочисленные золотые медали с винных выставок, что чинно выстроились рядком в своих подставочках на каминной полке, жалобно звякнули в ответ на его возмущенный возглас. – Или сочинять собственные, столь же маловразумительные? Достойное занятие для наследника семейства! О, моя бедная сестра, если бы она дожила до сегодняшнего дня, ты бы свел ее в могилу своими выходками! Я уже предвижу, как она посмотрит на меня, когда я присоединюсь к ней на небесах, а это случится совсем скоро, и как спросит, сумел ли я обеспечить достойное будущее для ее единственного сына?..

Себастьян молча смотрел на мечущего громы и молнии единственного родственника и опекуна. Выдерживать дядюшкины тирады ему было не впервой. Самое главное – дать дяде выговориться, а потом можно поступать по-своему. Удалось ведь, например, отбиться от помолвки с Полиной Кер, которую так страстно желал сосватать племяннику Ипполит. Правда, после этого любимый дядя неделю торжественно уходил на тот свет, лишь изредка прерываясь на обсуждение новостей виноделия с коллегами. Здоровья его хватило бы на троих, и, несмотря на традиционно кроткое и скорбное выражение лица, хватка у старого винодела была стальная – фамильная черта, благодаря которой треть всех виноградников Белфорда уже больше века принадлежала семейству Биллингем.

Ипполит слегка устал и решил перевести дыхание, чем поспешил воспользоваться Себастьян.

– Дядя Ипполит, – мягко начал он, – из меня не выйдет приличного винодела, ты же сам знаешь. Стать настоящим мастером и достойным наследником семейства можно лишь обладая великим талантом, который дается свыше, – вкрадчиво сказал он, отметив довольную улыбку явно польщенного дядюшки. – А что я? Да, я мог бы поступить в Нейи, закончить его и получить диплом, возможно даже с отличием. Но что дальше, дядюшка? Мне не дано таланта! Я не смогу поддерживать нашу марку, а совесть не позволит мне занимать место в совете, хоть я и получил его по праву рождения. Кроме того, главным наследником в любом случае станет Уильям, которого небеса щедро одарили и талантом, и любовью к виноделию.

Проверенная тактика сработала безукоризненно.

Ни для кого не было секретом, что Ипполит Биллингем не одобрил брака младшей сестры Катрины с человеком, не входящим в круг знатных виноделов Белфорда, а когда Ипполит Биллингем чего-то или кого-то не одобрял, он имел обыкновение делать это во всеуслышание. Но предсмертную просьбу сестры позаботиться о девятилетнем Себастьяне он выполнил.

Муж Катрины погиб во время одного из столкновений на острове Майн. Вялотекущий конфликт между Вендоррой и Ольтеном длился уже лет сорок. По большей части его удавалось держать в дипломатическом русле, но время от времени случались вооруженные стычки. После них начинались новые переговоры, одна из сторон шла на мелкие уступки, и все снова переходило в стадию хронической болезни. До следующего раза.

В тот раз жертв было немного, но одним из погибших был блестящий майор Демид Брок. Жена, деятельная и энергичная женщина, воспитывала сына, пока ее жизнь не оборвала пневмония. Катрина пережила мужа всего на шесть лет.

Ипполит принял маленького племянника в свою семью. Себастьян получил достойное воспитание и образование, а по достижении совершеннолетия должен был пойти по стопам Ипполита Биллингема. Уильям, старший сын дяди, к тому времени уже окончил Академию в Нейи и присоединился к семейному делу, а его младшие братья готовились к поступлению.

К сожалению для Ипполита, с течением времени стало понятно, что мальчик с куда большей охотой читает сонеты Молиза и поэтические драмы Зурбана, нежели такие замечательные вещи, как трактаты Глициона о купажировании. Но, несмотря на увлеченность классической литературой, характер молодой Брок имел самый что ни на есть биллигемовский – железный во всем, что касалось отстаивания своего мнения. И когда ему исполнилось восемнадцать, он поступил не в Академию, а в прославленный вендоррский университет Ареццо, чтобы изучать свои любимые драмы и сонеты...

– Тинмут! – громогласно возвестил возница, и его голос разбудил дремавшего Себастьяна.

Да, Тинмут. Небольшая станция с гостиницей по пути из Оксера в Асти. Дилижанс делал остановку, чтобы пассажиры могли немного отдохнуть, а у Себастьяна здесь путешествие и заканчивалось. Примерно в часе пути отсюда располагалось имение дядюшки Ипполита, и на станции молодого человека должны были уже ожидать. Во всяком случае, Себастьян очень на это надеялся – не зря же потратился на магограмму с просьбой встретить.

Отчаянно зевая, Себастьян вылез из кареты и попытался размять затекшие за время путешествия конечности. Потянувшись всем телом, он оглянулся в поисках знакомых лиц. Обычно дядя присылал Хенрика, одного из своих помощников. Хенрик встречал Себастьяна каждый раз, когда тот приезжал домой на летние вакации, и вез в имение. Приятная прогулка в коляске по ровной, усаженной кипарисами дороге мимо виноградников заканчивалась на высоком берегу реки, где сто лет назад первый Биллингем выстроил поместье. Из окон его кабинета, как с гордостью говорил Ипполит, в ясную погоду можно невооруженным глазом рассмотреть берег Вендорры.

Солнце припекало по-летнему, однако небо уже окрасилось синевой ранней осени. Себастьян знал, что днем еще достаточно может быть достаточно жарко, чтобы искупаться в ласковом море, да и окружающей зелени не коснулась еще даже первая желтизна. И все же осень неумолимо приближалась с каждым днем. Впрочем, молодой человек любил раннюю осень с ее спокойным