Тридевятое. Книга первая - Ирина Кизимова Страница 9

— Мне дела нет, на ком женится Иван, хоть на Бабе-Яге. — безразлично отозвался старший, он всегда пренебрежительно относился к ним обоим братьям, но если с Василием иногда мог вместе выпить, то в сторону младшего даже не смотрел, словно тот был пустым местом.

— Баба-Яга намного лучше кикиморы! — рассудил средний брат, но старший откровенно его не слушал.

— Придёт время, сам увидишь, какая мой кикимора. — усмехнулся Иван, а затем решил подлить масла в огонь. — Смотри, чтобы твоя жинка из юбок от зависти не выпрыгнула!

— Болтай-болтай, пока можешь. Завтра всему миру свою ненаглядную представишь. — рассмеялся Василий, заворачивая в сторону своих покоев.

— Как я и сказал, мне нет разницы, на ком ты женишься. — внезапно сказал Сергей. — Только не опозорь нас.

И направился к выходу, намереваясь зайти к жене, чтобы предупредить её о грядущем пире, а после немного размять косточки на стрельбище. Сергей, как всегда, был уверен в том, что его женщина подготовит самый лучший дар для любимого отца.

Иван же, освободившись от братских насмешек, устремился прямиком в свою горницу, где его ожидала Василиса, нужно было срочно передать девушке наказ отца. Честно говоря, царевич плохо представлял себе, что та сможет сделать, будучи лягушкой, а за ночь подготовить то, что удивит царя и вовсе невыполнимая задача. Иван заметно приуныл и за раздумьями не заметил, как вошел внутрь под заинтересованный взгляд суженой.

— Что ж, Иван-царевич, опять не весел, что ж ты голову повесил? — сразу же прыгнула ему навстречу лягушка.

— Как же мне не кручиниться, Василиса⁈ Отец объявил, что к завтрашнему пиру ты должна подготовить для него такой дар, от которого он обомлеет и даст своё отцовское благословение на нашу женитьбу. — Иван сел на лавку, грустно вздохнув.

— Это всё, что наказал тебе царь-батюшка? — Василиса и глазом не моргнула.

— Ты сбрасываешь лягушачий наряд только в сумерках, неужели, за ночь у тебя получится смастерить то, от чего царь-батюшка придёт в священный восторг? — он всё ещё не верил в успех происходящего.

— Ты забываешь, Иван-царевич, что я волшебству обучена. — лягушка ободряюще похлопала его лапкой по руке, пристроившись рядом.

— А как быть с пиром? Ты должна сама присутствовать на нём. Мы не можем показать тебя в таком виде.

Он окинул печальным взглядом зелёный облик своей суженой, понимая, что насмешек и общего осуждения не избежать.

— Это решаемо, но мне нужна будет твоя помощь. — загадочно произнесла собеседница.

— Сделаю всё, что скажешь! Чем я могу пригодиться?

— К началу ты должен будешь пойти на пир без меня. Мне жаль, но какое-то время тебе придётся терпеть насмешки. — она грустно вздохнула. — Но как услышишь громкий перезвон колокольчиков на улице, тотчас же скажи, что невеста твоя едет, да встреть меня как подобает жениху.

— Понял. — утвердительно кивнул царевич. — Но как мне объяснить твоё отсутствие на пиру?

— Скажи царю-батюшке, что прихорашиваюсь я для праздника, не осерчает он, когда увидит нас вместе. — приободрила его Василиса, а затем добавила. — А сейчас ступай, лучше будет, если до завтрашнего вечера мы не свидимся.

— Я могу ещё чем-то тебе помочь? — уточнил юноша, но лягушка помахала на него лапкой.

— Я хочу, чтобы и ты посмотрел на что способна твоя будущая жена. Увидимся завтра, Иван-царевич. — она ещё раз похлопала его лапкой.

— Хорошо, пусть дело в твоих руках спорится.

Понимая, что Василисе действительно нужен покой и простор для чудес, Иван, попрощавшись, вышел из горницы, у него ещё были обязанности во дворце, так что он тотчас же к ним приступил. На сердце было спокойно, он безоговорочно верил в то, что Василиса сделает всё, что в её силах, после того как она его в этом заверила. Но всё же чувствовал лёгкое волнение, наполняющее сердце, с которым предстояло свыкнуться до завтрашнего вечера.

Василиса проводила жениха долгим взглядом, а после удобно расположилась в лучах солнышка у окна, размышляя о том, как ей лучше поступить. Хоть она и заверила Ивана в том, что всё в порядке, но стоявшая перед ней задача была отнюдь непростой. Здесь понадобится и волшебство, и мастерство рукоделия. Время на чудеса так же было ограниченно единственной ночью, поскольку с наступлением дня она становилась лягушкой и полностью утрачивала всю свою магию. В глубине души Василиса чувствовала едва слышные нотки беспокойства, но всё же была уверена в том, что в этих вещах ей сейчас равных нет ни в царском тереме, ни во всём Царьграде, она обязательно покажет все свои умения будущему свёкру.

Осталось только придумать, что такого необычного сделать для царя, удивить которого было не так уж и просто. Берендей слыл как большой любитель заморских диковинок и редких книг, коих у него была целая библиотека. Идея пришла так же спонтанно, как девушка заприметила царя-батюшку, который в последние годы особенно редко показывался из терема, но сегодня в хорошем расположении духа приветствовал дежурящих у ворот стрельцов, переступая мелкими шажками по двору, самолично следя за подготовкой к будущему пиру. Мальчик-служка постоянно вертелся рядом, не отступая от своего царя ни на шаг. Территория терема гудела словно улей, все его обитатели готовились к приближающемуся торжеству. Служки еле успевали разгружать прибывающие телеги с провизией и сносить её на кухню, где вовсю гоняла девчат бабка Настасья.

— Таких подарков ты отродясь не видывал. — довольно улыбнулась про себя Василиса, уже зная, что сегодняшняя ночь будет как никогда длинной и богатой на чудеса.

* * *

Тем временем в тереме главного казначея Марфа не находила себе места, она расхаживала перед подругой из стороны в сторону, пытаясь унять праведный гнев. Царевичи недавно рассказали им о задании отца, а коли девушки были хорошими подругами, то Марфа тут же примчалась в соседний терем.

Ольга была ей как сестра, с малых лет всё, что ни придумывали, девушки всегда делали вместе. У обеих было несколько братьев, и только у Марфы — младшая сестра, Лизка — любимица маменьки, но старшей даже смотреть на неё грустно было, только ветерок дунет — от хвори сляжет. Не будь маленькая девочка дочкой главного воеводы, уже давно бы не стало её на этом свете. Он мог себе позволить нанять лучших лекарей, а царь-батюшка знал о