Аргумент весомей пули - Павел Николаевич Корнев Страница 87

А что не получалось разобрать всех деталей — так оно даже к лучшему, поскольку смотреть тут было решительно не на что. Кровли домов провалились, стены замарало что-то вроде багряной плесени, дверные и оконные проёмы чернели зловещими провалами. Нигде не росло ни кустика, влажную землю покрывал красный налёт, она липла к подошвам, и создавалось впечатление, будто город накрыло кровавой волной.

Выбранный урядником проход меж домами был не слишком широким, но прямым будто стрела — вёл он непосредственно к пирамиде. Насколько я помнил по карте, схема заброшенного поселения антиподов напоминала детский рисунок солнца с площадью в центре и улицами-лучами. По мере продвижения начали попадаться дома в три этажа высотой, а едва различимое поначалу багряное пятно в дальнем конце улочки всё отчётливей приобретало узнаваемые очертания пирамиды.

Мы шли и шли, стылость не усиливалась, давление порченой небесной силы не росло, не сгущалась белизна. Красного в её молочной пелене тоже не прибавлялось, при этом на душе у меня становилось всё тревожней и тревожней. Дарьян беспрестанно озирался и вертел головой по сторонам, будто бы даже к чему-то прислушивался, один только Огнич, казалось, не ощущал ничего необычного, но именно он и пихнул меня в бок:

— Гляди!

Я обернулся, присмотрелся и через пелену магического тумана разглядел нёсшуюся вслед за нами дохлую гончую.

Ну вот что ещё опять стряслось⁈

— Даря! — обернулся я к товарищу. — Предупреди остальных!

Отвлёкся вроде бы лишь на краткий миг, но этого времени мёртвому псу хватило, чтобы нас нагнать. Через белое марево порченой небесной силы проглянули алые уголья глаз, и Огнич раньше моего приметил отсутствие спицы с красным самоцветом, вскинул карабин, но — не успел! Дохлая тварь разинула пасть, и жуткий вой своей неправильностью легко снёс мои внутренние барьеры, заставил открыться заполонявшей омут энергии — я едва не захлебнулся ею, будто занырнул на глубину и рот разинул.

Вот же чёрт!

На миг сознание помутилось, и в одиночку я бы точно стал лёгкой добычей мёртвой погани, а так беззвучно дёрнулся карабин Огнича, и голова уже изготовившегося к прыжку пса мотнулась. Дальше его пронзил зазубренным костяным дротиком Дарьян — магический снаряд распотрошил пса и заставил его покатиться по земле, но в любом случае тот свою роль уже сыграл: сбил с толку и отвлёк. Под шумок из боковых проходов на улочку вывалились две человекоподобные фигуры — мертвецы с полностью содранной от пяток и до макушек кожей слаженно вскинули руки, и в нас устремились два кровавых шара, каждый величиной с кулак.

Но, пусть вой дохлого пса и выбил меня из равновесия, кружившую по оправе небесную силу я из-под контроля не упустил и стремительным выплеском выбросил её вовне, задействовав при этом не только приказ отторжения, но и аргумент, а заодно растянул магический щит в пурпурное полотнище, широченное и оттого чрезвычайно непрочное.

Впрочем, профессор Сивер не зря толковал о сродстве и противоположности энергий — атакующие чары не пробили полог и взорвались при ударе об него брызгами порченой крови. Те забурлили в дорожной грязи почище выплеснутого в воду раскалённого масла, а вот нас не задели, не обожгли, не отравили.

Освежёванные покойники бросились в рукопашную, и Огнич мысленно взвизгнул:

— Упыри!

Дарьян молча швырнул в первую из гадин очередной костяной шип — упырь изловчился его перехватить, и пусть в разные стороны разлетелись оторванные пальцы, но и заклинание разметало в серую пыль. Я потянул в себя небесную силу, и та заморозила дух своей противоестественной стылостью — даже замешкался из-за этого, благо Огнич парой пуль немного притормозил второго упыря.

Гори!

Не мудрствуя лукаво я напитал энергией атрибут — из сведённых ладоней вырвалась тугая струя огня, и белизна его языков тотчас окрасилась пурпуром, а тот обернулся фиолетом и чернотой. Порченое пламя обдало сразу обоих упырей, и они вспыхнули, будто вместо крови их плоть сочилась чистейшим керосином. Обгорелое и стремительно гниющее мясо начало отваливаться с костей, не остановился этот процесс даже после того, как я, стряхнув с рук, погасил магический огонь.

Пылающие мертвецы повалились в грязь, тут-то и выяснилось, что атаковали не только нас, но и всех остальных. Золотистое сияние ревнителей солнца вновь обернулось защитным куполом, бросившегося на него упыря вмиг спалило в прах, а ещё двое разлетелись комьями гниющей плоти, угодив под боевые чары чернокожей колдуньи. Клюв, прикрывавший четвёрку учеников школы Извечного полдня с другого фланга, парализовал сразу трёх истекавших кровью тварей и взялся пластать их на куски своими костяными клинками. Во главе процессии засверкали боевые арканы, и я вколотил мысленный приказ в сознание шагнувшего было туда Огнича:

— Стоять!

Миг спустя Дарьян запрокинул голову и метнул куда-то вверх костяной шар. Заклинание угодило в парапет и рвануло, острейшие осколки перебили ноги выбравшегося на крышу упыря, тот нелепо всплеснул руками и рухнул вниз. Падение с немалой высоты прикончить его не смогло, но стоило только мертвецу приподняться, и Огнич добавил огненным репьём. Шар призрачно-голубого огня будто втянулся в голову и выжег её изнутри — точнее, выжег из неё всю порченую небесную силу. Упырь повалился ничком, добивать его не возникло нужды, и я стиснул своей волей уже набранную энергию, придержал её на будущее.

— Все сюда! — донёсся мысленный окрик старшего из учеников школы Извечного полдня.

Мы рванули к куполу солнечного сияния, к нему же устремились Седмень, Червень и его молчаливый напарник, а миг спустя с соседней улочки вывернуло и неспешно потопало к нам самое настоящее чудовище — огроменное и широченное, ещё и откровенно уродливое, словно бы скроенное из кровоточащей плоти сразу десятка человек.

И что самое паршивое — тварь буквально сочилась энергией багряного аспекта!

Омерзительного урода укутывало облако красной мороси — сотворённый Клювом призрачный череп бесследно канул в ней, а брошенное Куклой костяное копьё рассыпалось серым прахом, будто бы в один миг изъеденное порчей.

Мне как-то сразу расхотелось бежать под защиту солнечного купола, я даже сбился с шага, потом только сообразил, что дело отнюдь не только в страхе перед чудищем и нежелании по доброй воле с ним сближаться, просто в спину уткнулся чужой взгляд. Ещё — искажения! Пусть и не столь мощные, как порождаемые гигантом, зато несравненно более острые и яркие.

Судорожный вдох наполнил рот привкусом крови, я крутанулся на месте и не потерял при этом ни единого мгновенья — заранее осознал, с чем именно придётся столкнуться, и без малейшего промедления