Холодное пламя - Мари Милас Страница 77

– Я в порядке.

Это не так, но ей не нужно этого знать.

Меня рвало как минимум раз шесть за последние пятнадцать часов. То ли это стресс и усталость, то ли запах больницы стал моим самым не любимым ароматом на свете. Стоило мне зайти в палату к Томасу, тошнота подступала к горлу. Когда я думала, что в моем желудке совсем ничего не осталось, туалет снова манил меня, прося избавиться от последних крох того, что мой организм решил оставить для поддержания жизнедеятельности.

– Пойду проверю Мию и Люка. Марк еще не вернулся, – говорю я и одариваю Эллу легкой улыбкой, которая в лучшем случае выглядит усталой, а в худшем блевотной. Быстро выбежав из палаты, тут же несусь в туалет.

Меня снова рвёт.

Чертов запах антисептика пропитал стены этого заведения.

Я умываюсь и достаю телефон, чтобы проверить время. Шесть вечера. Скоро Марк закончит работать и придет, чтобы подменить меня. Слава богу, иначе еще чуть-чуть, и я отправлюсь в мир снов с унитазом в обнимку. Никто меня здесь не держит и не просит о помощи, но от одного взгляда на семью Саммерс становится больно. Им сейчас нужен человек, который позаботится о них.

Я смотрю в зеркало и поправляю футболку. Разглаживая ее спереди, задеваю ладонью грудь и чуть не вскрикиваю от неприятных ощущений. Боже, у меня уже болит все тело, будто оно покрыто синяками. Полагаю, это последствия отсутствия сна и еды в организме. Я поправляю лифчик, потому что он впивается косточками в грудь и давит мне во всех местах. На меня в целом как будто бы все давит так, что мне хочется вылезти из своего тела и залезть в какое-нибудь другое. В то, которое не блюет каждый час.

Может быть, я подхватила какой-то вирус в аэропорту? Там было много народу и детей – самых ужасных путешественников, переносящих всякую заразу.

Я толкаю дверь туалета, выхожу и врезаюсь в чью-то спину. Пошатываюсь, и все вокруг крутится.

Удар такой сильный? Или я слишком слаба? Судя по силе, хватке и размеру ладони меня поддерживает мужская рука.

– Ты в порядке? – доносится голос. И распознав его обладателя, я сразу прихожу в себя.

Ричард возвышается надо мной и пробегает по моему лицу обеспокоенным взглядом.

– Лили? Ты очень плохо выглядишь. – Он хмурится. – Черт, то есть… Это прозвучало не очень, да?

Я откашливаюсь и высвобождаю свой локоть из его руки.

– Если быть честной, все твои недавние слова звучали не очень.

Он поджимает губы, с силой проводит ладонью по волосам, а затем опускает и сжимает ее в кулак.

– Я пришел, чтобы навестить парней.

Как и почти весь город. Люди постоянно приходят, выражая свою поддержку. Местная больница, наверное, еще никогда не была таким посещаемым местом.

– И… мы можем поговорить? – неуверенно спрашивает он, снова пробегаясь глазами по моему лицу. – Думаю, тебе не помешает свежий воздух. Ты сливаешься с блевотным цветом этих стен.

У меня снова начинается рвотный позыв только от одного слова, начинающегося на букву «б».

Я разворачиваюсь и врываюсь в туалет. У меня не остается сил стоять над унитазом, поэтому колени ударяются о пол. Услышав шаги позади себя, вскидываю руку.

– Не подход… – Слова тонут где-то в унитазе.

Ричард подхватывает мои волосы, а другой рукой поглаживает спину.

– Помолчи, – мягко говорит он.

Мне хочется ему сказать, что его внимание – последнее, что мне нужно, чтобы просто быть вредной, но тогда я совру. Во мне совсем нет злости на него. И это внимание действительно согревает мое трясущееся от озноба тело.

Когда я наконец-то заканчиваю свои крепкие, почти дружеские объятия с унитазом, Ричард помогает мне подняться, а затем умыться.

– Лучше? – спрашивает он, когда мы выходим на улицу.

Свежий воздух действительно немного бодрит, и мне уже не так хочется лечь где-нибудь в углу больницы и заснуть.

– Да, – хриплю я. Горло саднит, а во рту, кажется, кто-то умер.

Ричард ведет меня к лавочке неподалеку и, придержав за локоть, помогает сесть.

– Я не инвалид, Ричард. Просто… черт его знает, что со мной.

Он так пристально и внимательно смотрит на меня, что хочется забраться под эту скамейку.

– Когда у тебя была последняя менструация?

Я давлюсь воздухом или своим языком, ведь не могу произнести ни слова.  Вероятно, мое лицо отражает все мое смятение и шок.

– Могу предположить, что ты беременна. – Этот человек не собирается сбавлять обороты. – Твоя мама… Грета чувствовала себя точно так же в начале беременности. Так я и узнал… – Он сглатывает. – О тебе, полагаю.

Я вытираю ладонью холодный пот со лба. Почему мне теперь жарко? Или холодно?

– Так теперь ты признаешь, что я твоя дочь, и определяешь беременность на глаз? Мило.

Какая к черту беременность? Я не готова становиться матерью, в моей крови однозначно течет какой-то ген дерьмового родителя. Я снова вытираю холодный пот со лба. Не день, а просто сказка.

Ричард молчит. Он опирается локтями на колени и опускает голову, смотря куда-то себе под ноги.

– Прости меня. Знаю, что это было ужасно. Я был ужасен и не жду, что ты начнешь относиться ко мне так же, как прежде. Хотя понятия не имею, кем мы вообще приходились друг другу на протяжении всего общения. – Он сцепляет руки в замок, хрустя пальцами. – Выслушай меня, хорошо?

– Давай только помедленнее. Мой мозг не успевает переключаться с возможной беременности на отца, который вдруг решил, что я действительно его дочь.

Я не могу быть беременна.  Это исключено. У меня… Черт, действительно, когда у меня были последние месячные? Почему когда звучит этот вопрос, ты сразу забываешь, как тебя зовут, не говоря уже каких-то датах.

Как же сложно быть женщиной!

Кажется, я только недавно отмечала месячные в приложении на телефоне. Да и противозачаточные не могли меня подвести, даже несмотря на то, что у нас с Марком был незащищенный секс. Наверное, именно так и говорят все, кто уверен, что беременность невозможна.

Боже, моя голова сейчас взорвется от всего происходящего.

– У тебя была ночь психоанализа или что-то типа того? – Я возвращаюсь к теме, которая далека от моей менструации, которую Ричард решил обсудить.

– Что-то типа того. – Он потирает щеку, и я только сейчас замечаю на ней синяк. – Марк отличный психолог.

Этот мужчина! Ладно, благо ноги и шея Ричарда в порядке. И он не в горах и не закопан где-то на территории ранчо. Что тоже хорошо.

– Но