Паутина натягивается - Валерия Веденеева Страница 6

— То есть он — необходимое зло?

— Да, — спокойно согласился советник.

Я потряс головой.

— А что Пресветлая Хейма? Если она уничтожит Восставшего из Бездны, то охрана врат миров станет ее обязанностью?

— Любое столкновение между высшими божествами ослабляет их обоих. Если она уничтожит его — и это очень большое если — то сомневаюсь, что после того у нее хватит сил противостоять напору Древних.

— А Пресветлая Хейма вообще знает об этих вратах и этих Древних?

Советник рассмеялся.

— Естественно. Ты же не думаешь, что богине известно меньше, чем нам, простым смертным?

— И Госпожа Магия категорически не хочет, чтобы в мире появился этот гигант, — пробормотал я, вспоминая ее почти истерику. — Считает его извращением мирового порядка. Но тогда почему она пропустила в наш мир Восставшего из Бездны? Он ведь такой же Древний — ну, возможно, более старший и могущественный, чем остальные, но суть у них одинакова. Или он находился здесь изначально, как и сама дикая магия?

Советник сцепил пальцы рук и некоторое время задумчиво молчал.

— Ты ведь понимаешь, что то, о чем мы здесь говорим — жуткая ересь? И официально все было совсем иначе?

Я кивнул — он мог этого и не повторять.

— То, что я расскажу тебе, взято из демонических хроник, которые удалось добыть и расшифровать имперским книжникам. Не всему написанному стоит верить, но более достоверных сведений у нас нет. Так вот, все известные племена демонов поклонялись Восставшему из Бездны с тех незапамятных времен, когда письменность еще не была изобретена и знания передавались через устное предание. Тогда Восставшего из Бездны называли Предвечным, и он существовал лишь как некая далекая божественная сущность, принимающая души верных и дающая им новую плоть для новой жизни. Так длилось до тех пор, пока сюда, на земли демонов, не прибыли люди. Несколько миллионов людей, решительных, вооруженных сильнейшей магией и готовых на все, чтобы превратить эту новую землю в свой дом, потому что возвращаться им было некуда. Только вот континент, на котором они высадились, вовсе не был пуст. Как понимаешь, демонам не понравилось, что незваные гости изгоняли их с их родных земель, а всех, не успевших сбежать, убивали. У демонов была своя магия и свои силы, и они, быть может, даже смогли бы избавиться от пришельцев и сбросить их назад в море, но люди прибыли не одни — с собой они привезли сущность, равной которой в земле демонов не было — аватар Пресветлой Хеймы. Богине, пусть даже она была в смертной оболочке, демоны ничего не могли противопоставить. Еще несколько десятилетий войны — и на всем континенте остались бы только люди.

И тогда те демоны, которых мы бы назвали жрецами, обратились к Предвечному, моля его прийти и защитить их.

— И он пришел, — пробормотал я.

— Он пришел, — кивнул советник, — пришел в своем истинном облике. Ну или настолько истинном, насколько это возможно для Владыки Хаоса в материальном мире. Это была… катастрофа. Особенно после того, как Пресветлая Хейма сбросила человеческую оболочку и тоже приняла свой настоящий облик, чтобы ему противостоять.

— Что случилось?

— Мир начал ломаться. С небес лил огненный дождь, моря кипели, вода в реках и озерах чернела и становилась горькой, весь континент сотрясался в судорогах… К счастью, боги быстро поняли, что таким образом, вместо защиты своих подопечных, они их всех сами и убьют, и остановились. Не знаю уж, заключили они какой-то договор или просто одновременно отступили за пределы материального мира, но с тех пор они оба приходили сюда только в виде аватар.

— Я не знаю, почему Госпожа Магия не остановила пришествие демонического бога, — продолжил советник. — Возможно, не захотела, сочтя его необходимой для равновесия стороной. Как я уже говорил, она нейтральна, ей нет дела до того, кто пользуется ее потоками — люди или демоны. Главное, они не должны этим потокам мешать, не должны нарушать баланс. Возможно также, что Госпожа Магия оказалась недостаточно сильна, чтобы совладать с высшими божествами, и вынуждена была приспосабливаться к их присутствию так же, как и мы.

Глава 4

— Хорошо, с высшими божествами понятно, — сказал я. — Стало быть, этот гигант, этот Древний, проник в наш мир и тоже пытается стать богом…

— Еще не проник, — поправил меня советник. — Будь он здесь, катастрофу его появления ты бы не пропустил. Но, хотя врата миров закрыты, для Древнего есть способ попасть сюда и в обход них — если живущие тут смертные его призовут. Поэтому Древний посылает людям видения, говорит с теми, кто может его слышать, и делает все, чтобы создать как можно больше гнезд, где ему будут поклоняться. Когда их количество станет достаточным, в стене нашего мира откроется щель и он сможет проникнуть сюда по-настоящему.

— И когда это количество станет достаточным?

Советник покачал головой.

— Тут все зависит от изначальной силы самого Древнего. Чем он могущественнее, тем больше гнезд и больше жертвоприношений ему нужно.

Я вздохнул. Мало того, что Империя подвергалась нападениям демонов, гнила изнутри и все быстрее теряла территории, так теперь ей грозил еще и новый страшный враг. И идея противостоять этому врагу меня не особо радовала.

С другой стороны, мне совсем не хотелось увидеть, как с неба польется огонь, а моря вскипят.

— Вы никому не сообщили о появлении Древнего, верно? — спросил я советника.

Тот приподнял брови.

— Почему так думаешь?

— Тогда бы люди знали о новой угрозе и так легко не попадали бы в сети Древнего.

Советник пренебрежительно махнул рукой.

— Ты слишком высокого мнения о людях. О демонической угрозе они тоже прекрасно знают, однако число желающих стать черными сектантами не уменьшается. Нет, узнай люди о новой угрозе, эффект получился бы обратный — большая часть начала бы паниковать, а потом еще сильней, чем прежде, ударилась бы в сектантство во всех его видах. А меньшая начала бы специально искать гнезда Древнего, желая оказаться среди его первых и самых важных служителей, надеясь таким образом выжить во время катаклизма, вызванного его приходом.

— У вас очень циничный взгляд на людей, — пробормотал я.

— Реалистичный взгляд, — поправил меня советник. — Жизненного опыта у меня побольше твоего, и со