Свет проклятых звёзд - Летопись Арды Страница 58

В одно мгновение оказавшись рядом с младшими братьями, первый сын Феанаро вступился за Тьелко и вместе с ним отнял оружие у Карнистира.

«Ненавижу вас!» — крикнул тот и, схватив свой Палантир, убежал из зала.

«А где твой Видящий Камень?» — спросил отца Макалаурэ, когда мрачный силуэт Чёрного Финвэ исчез за дверью, канделябр вернулся на своё место, как и разлетевшиеся по полу свечи.

«Мне нет надобности в нём», — уклончиво ответил Феанаро.

«Представляю, — мечтательно заговорил Феаноринг-менестрель, — как поднимаюсь с Палантиром на главную башню, направляю его в любую точку Амана и вижу всё, что было скрыто от меня!»

«Сколько ещё ты планируешь сделать Видящих Камней?» — заинтересовался Нельяфинвэ, всматриваясь в чёрное стекло.

«На дальнейшее создание подобных вещей Валар не дадут согласия, — вдруг вошёл через открытую террасу Майя Курумо, высокий, словно эльф, но лицом и бородой напоминавший оставленных в Средиземье созданий Вала Ауле. — Феанаро Куруфинвэ не тот аманэльда, которому можно позволить подобное. Валар не хотят, чтобы глава Первого Дома Нолдор установил слежку за всем Валинором».

«Почему же Валар можно контролировать нашу жизнь до мелочей, а мы лишены такой возможности?» — ехидно поинтересовался Феанаро.

В этот момент в зале появился нолдоран Финвэ, делая вид, будто не просил помощи Владык, а появление Курумо здесь случайно. Сразу же начав играть с Амбаруссар, эльфийский король как бы не нарочно не встречался взглядом ни с кем из взрослых.

«Ты забываешь, на чьей земле живёшь, Куруфинвэ, — напомнил Майя, взяв из рук Нельяфинвэ Палантир и внимательно осмотрев его. — Я бы попросил тебя научить меня делать подобные вещи или подарить мне один из Видящих Камней, однако знаю, что Вала Ауле не одобряет их использование, поэтому не стану».

«Почему же Вала Ауле не пришёл и не сказал всё это сам? — поинтересовался Феанаро, забирая у Майя Палантир и отдавая сыну. — Не поверю, что его смутило отсутствие приглашения. Это ведь ваша земля, вы можете приходить куда хотите и когда хотите, и звать вас для этого необязательно».

«Не захотел, — коротко ответил Курумо. — Мне жаль, Куруфинвэ, что мы не заодно. Уверен, твои идеи и мои умения, объединившись, смогли бы изменить Арду до неузнаваемости, однако ты сам делаешь всё, чтобы быть в одиночестве и против всех, и слабых, и сильных».

«Я не один», — ответил глава Первого Дома Нолдор, и помощник Вала Ауле промолчал.

***

Против создания большого количества Палантиров выступили очень многие. Феанаро уверял, будто бы исключительно с подачи Валар, однако Нерданель не была уверена, что это так. Скорее всего, аманэльдар побоялись давления со стороны и так слишком властного соседа, которому не указ ни отец-король, ни учитель-Вала.

Подумав обо всём этом, но вновь так и не решив, кто же прав, жена тирионского принца позвала слуг и потребовала пригласить сынов Феанаро Куруфинвэ в сокровищницу. Что бы ни случилось, они обязаны поддержать отца — ему сейчас явно не сладко.

Примечание к части Стихи в этой главе авторства поэтессы Белое_Безмозглое https://ficbook.net/authors/2493244

Объёмнее, совершеннее, контрастнее

Дивное волшебное сияние залило помещение с зашторенными окнами, и всё, находившееся внутри, чудесным образом переменилось.

Излучая свет вместе и с одинаковой силой, Сильмарили создавали иллюзию слияния серебра Телпериона и золота Лаурелин, однако стоило хотя бы одному кристаллу сбиться с единой темы, как цвета начинали играть и переливаться, рождая чудеснейшие оттенки, которым ещё только предстояло придумать названия.

Пришедшие по зову отца Феаноринги, думавшие о новом конфликте внутри семьи, о прерванных зачем-то делах и желании поскорее вернуться к прежним занятиям, моментально забыли обо всём и завороженно уставились на внезапно оказавшееся незнакомым помещение. Каждая складка ткани, каждый изгиб мебели, каждое изделие на стеклянных полках в сиянии Сильмарилей выглядели по-новому: всё стало объёмнее, совершеннее, контрастнее и приобрело невиданные ранее очертания. Братья посмотрели на отца, на мать, друг на друга и увидели совсем иные лица, словно очищенные от всего плохого, что накопилось в сердцах, даже если это были всего лишь следы детских обид.

— Это мои Сильмарили, — сказал Феанаро, влюблённо глядя на кристаллы, лежавшие на белоснежном шёлке в большой шкатулке из сплетения золота и платины, инкрустированной цветными бриллиантами. — Не трогайте их. Просто смотрите. Вы никогда не видели и не увидите ничего подобного.

Открыв шторы и впустив в сокровищницу серебро Телпериона, глава Первого Дома Нолдор блаженно заулыбался, наблюдая, как его сокровища меняют сияние Древа, сливаясь с ним в единой музыке гармонии света.

— Дождитесь, когда придёт время Лаурелин, — вдохновлённо произнёс мастер, любуясь Сильмарилями. — Я хочу разделить эти мгновения с вами, а потом пойду к отцу. Когда вернусь, соберёмся для разговора. Канафинвэ, я верю, что ты напишешь песню про моё творение.

Менестрель кивнул, однако пока совершенно не представлял, что можно придумать о Сильмарилях. Вероятно, требовалось время, чтобы осознать и прочувствовать увиденное.

Свет менялся, и всё вокруг, преобразившееся и ожившее, показывалось с неожиданных и непознанных сторон, открывая глазам то, что ранее казалось не существовавшим. Влюблённый взгляд Феанаро, направленный на Камни, был живым и восхищённым, как никогда, и Нерданель вдруг поняла — ей больше нет места в жизни мужа.

Страшное озарение среди дивной красоты заставило беспомощно обернуться на сыновей и вспомнить, как медленно, но неумолимо угасал огонь любви, столь отчаянно поддерживаемый, но увы, только усилиями самой эльфийки.

Когда родился Майтимо, Феанаро первое время опасался за супругу, хоть и старался не показывать этого. Уверенный, что мать ушла в мир снов из-за рождения сына, чей дух оказался слишком жарок для плоти эльфийки, нолдорский принц не отходил от супруги и новорожденного, пока не убедился, что всё в порядке. Какой же приятной была его забота! Какой трогательной! Феанаро был ласков, как никогда прежде! Его трепетность, непривычная и странная, пугала и смущала, но так хотелось, чтобы столь нежное отношение сохранилось навечно!

Увы, вскоре исследования и искусство снова забрали супруга из спальни жены, близость стала редкой, однако Нерданель делала всё, чтобы каждая встреча оказывалась незабываемой.

И родился