Древнее сокровище - Зинаида Порох Страница 55

И топнула ногой, ещё больше утонув в песке. Она всё так же медленно и стойко таяла от зноя в своём шерстяном свитере, держа наперевес дублёнку. Из-за этого её гнев выглядел немного… комично, что ли. На фоне стройных пальм и безмятежного синего моря.

А ведь в прошлый раз Ратобор сам переодел её в сарафан и босоножки. Видно, ему очень нужен был её телефон, лежавший в дублёнке. Вернее — чтобы стереть номер Владислава в её телефоне. Пусть ещё раз только попробует провернуть подобное! Уж лучше таять от зноя!

И Арония покрепче прижала к себе дублёнку, ощущая рукой карман, где лежал телефон.

— Нам не о чем с тобой говорить! — отрезала она. — Признавайся, где моя бабуля?

Это ж надо — одна часть записки его, другая — нет! Кто ещё мог приписать те слова, кроме него?

— Я, правда, не знаю, где твоя бабуля! — недоумевающе пожал плечами Ратобор. И выглядело это вполне искренне. — Да что за ерунда происходит! Для этого ли я звал тебя на Мальдивы? — вздохнул маг. Но увидев недовольное лицо девушки, проговорил: — Когда я покидал ваш дом, Полина Степановна собиралась в этот… как его… в Дом культуры. Говорила, что на репетицию. Хотя, как я полагаю — просто пообщаться с руководителем их танцевальной студии. — с улыбкой посмотрел он на неё. — Он тоже слегка неравнодушен к твоей бабуле. Но причём тут я? — спросил маг. И, пристально взглянув на неё, усмехнулся. — Может, ты и пришла-то сюда, потому что ищешь её? — разочарованно протянул он. — Об этом я и не подумал. Но не там ищешь!

И отпил сразу полбокала. Вина 1899 года! Какое расточительство! Может, там, в запасниках, осталось только Шабли 1900 года?

«Как же хорошо он играет! — возмутилась Арония. — И выглядит таким… влюблённым. В сокровища, наверное! Уж очень хочется их у Калины забрать».

— А зачем же ещё? За бабулей! — хмыкнула девушка. — Не к тебе ж на свидание примчалась за тридевять земель!

— Вот такую я тебя люблю ещё больше! — не моргнув глазом, заявил маг. — Разбойница моя!

— Хочешь сказать, что ты не имеешь к этим происшествиям никакого отношения? Что бабушку не крал? И Евдокию с Силантием не ты прислал — чтобы убить меня?

Тот даже бокал отставил.

— Тебя — убить? Да что я — рехнулся? — нахмурившись, сказал он. — Для того ли я нашёл тебя? Ведь ты так похожа на Арину! Это просто счастье!

Арония почти расстрогалась — надо же, как его повело! А может и правда, Ратобор любил её мать?

А тот, вздохнув, вдруг заявил:

— Ты мне очень нужна!

— Нужна? Уж не клады ли искать? — ехидно спросила Арония.

А то — распустила тут нюни. Это же тёмный маг, им верить нельзя!

— Ну и это тоже, — неохотно согласился тот. И прищурился: — А как жених, я совсем у тебя не котируюсь, что ли? — поднял он соболинную княжескую бровь.

— Если только как кот, то котируешься, — зло усмехнулась девушка. — За тыщу-другую лет у тебя этих кисок было…

— Ты — другое дело, — хмуро заявил Ратобор.

И, учитывая рассказ Старинушки, Арония примерно знала, что это значит — другое дело. Она — ключ к несметным сокровищам, оставленным здесь её матерью, вот что это значит!

— Силантий и Евдокия, значит, сбежали. Надо же! — задумчиво проговорил тем временем Ратобор. — Но как это возможно? Ты ничего не перепутала?

Девушка только фыркнула — мол, хорош ломать комедию.

— Но на Силантии был мой амулет — он никому не должен подчиняться! А на Евдокии — твой! Она ведь так и осталась каменной. Ждал, пока ты ею сама займёшься. Кто её вдруг сумел расколдовать? Им явно кто-то помог. Но кто? — вопросил маг.

«Ну и притворщик!» — возмутилась Арония.

Надо уже избавляться от… излишней доброты, что ли. Быть немного злее. Ну, не могла она начать с ним драку. Как ударить этого обаятельного мачо, лениво цедящего вино и расслабленно болтающего всякую чепуху — о чувствах к ней, и с грустью вспоминающего её мать?

Неужели его же она видела на картинках прошлого: жёсткого и наглого, насмерть разящего то духов — препятствующих отъёму кладов, то лихих разбойников и искателей кладов — покушающихся на его добро? Хотя он и сам — разбойник. Впрочем, как и её мать Арина…

Но вступить с ним в схватку она почему-то не могла.

А что, если Ратобор применил к ней свою магию или гипноз? Но она этого не чувствовала, да и её «сокол», наверное, очарованный этим донжуаном, молчал. Как и домовой, сворешенно прижухший в своём «сундучке». И зачем она его взяла с собой? А, с другой стороны — хвоста у Ратбора нет, хватать его пока не за что.

И тут маг, будто проснувшись, поднялся из-за стола.

— Присаживайся, пожалуйста, Арония! — заявил он, снова указав на шезлонг. — Не могу же я сидеть, когда моя девушка стоит!

— Ишь, какой вежливый! — фыркнула «его девушка».

С каких это пор она ею стала?

И, всё же, прошла к столику. Пюхнувшись в шезлонг, она положила пальто и поставила косметичку на третий стул.

«А он тут был раньше? — озадачилась Арония. — Вроде их было только два? Впрочем, это неважно».

Ну да, села. А что? Аронии просто надоело торчать чучелом здесь, на знойном берегу — утопая сапогами в белом песке, как корабль, потерпевший крушение; стоя под жарким солнцем, будто каменная статуя; с дурацкой косметичкой в руке, будто визажист по вызову. И с жаркой дублёнкой наперевес, будто торговец поношенными вещами на блошинном рынке. Хватит!

— После всех твоих пакостей, Ратобор, ты ещё имеешь нахальство говорить мне о вежливости? Где она была, когда ты умыкнул мою бабулю? — продолжала она гнуть своё.

Ратобор, не слушая её, заговорил, будто оправдяваясь:

— Единственное, что я сделал, после того как покинул ваш дом, это отправил тебе записку, Арония. И написал только первую её часть. И я не стал бы красть твою любимую бабулю — Полину Степановну! Терпеть не могу вымогательства! — с праведным — с виду, возмущением проговорил маг. — И не я послал к тебе Евдокию и Силантия! Не склонен шутить с жизнью дочери, которая досталась Арине такой ценой!

Арония недоверчиво проговорила в ответ:

— Помнится, в прошлый раз именно ты помог сбежать оборотням! — упрекнула она. — Хотя ведьма Евдокия мою жизнь не ставила ни в грош. Вернее — оценила её всего лишь в один царский золотой.

— Обычная взаимовыручка, — пожал тот плечами. И не преминул заметить: — А