Однажды Ты будешь Моя. Книга 2 - Альбина Кисова Страница 5

Нет, то, что мой муж далеко не просто «военный-красивый-здоровенный», как надо мной подшучивала Вика, я прекрасно знала. Диплом военного инженера с отличием многое говорил о его уме, как и знание нескольких языков и успехи на рынке ценных бумаг. Но сегодня Влад открылся мне с другой, не самой приятной стороны. И что с этим делать, как это принять, я пока не знала.

Внутри росла предательская неуверенность в своих силах, в том, что смогу справиться со всем разом — с переменами, эмоциями и только что осознанной уязвимостью.

И во всем этом внутреннем хаосе из мыслей, чувств и переживаний новость о службе Влада в разведке была той самой соломинкой, которая переломила мою выдержку. Я выросла в окружении военных — мой дедушка, папа и дядя Игорь — и поэтому понимала, насколько служба у Влада более рискованная и тяжелая, чем в других войсках. Подумать только — войска спецназначения постоянной боевой готовности, которые направляют в горячие точки на самые опасные задания.

Постоянный риск для жизни.

Я поймала себя на том, как нервно сжимаю покрывало в кулаках, словно пытаюсь выместить на нём своё волнение. Медленно разжала пальцы и провела рукой по ткани, расправляя складки.

А в памяти возник вопрос Влада «если бы ты знала, вышла бы за меня замуж?» и его напряженное лицо, когда он ожидал моего ответа.

Не каждой женщине посчастливилось встретить того единственного, рядом с которым она ощущает себя любимой и желанной, просто хрупкой женщиной под защитой сильного и надежного мужчины.

И пусть в тот момент я Владу не ответила, но у меня не было никаких сомнений — конечно, да — я всё равно вышла бы за него замуж. Даже если бы знала о том, что опасность, с которой Влад сталкивается на службе куда серьёзнее, чем я представляла раньше, а риск для его жизни значительно выше.

Однако теперь я лучше понимала папу и его стремление уберечь меня от этого брака. Но вот почему он не сказал мне, что Влад служит в ГРУ? Ведь папа наверняка об этом знает. Не может не знать, пусть он и работает в другом ведомстве, но их деятельность часто пересекается. Возможно, папа был уверен, что я знаю об этом?

Хотя что бы это изменило?

Неужели можно променять жизнь рядом с любимым человеком, на спокойное, комфортное, но пустое существование вдали от него?

Любовь в моём понимании это готовность разделить всё — радости и печали, достаток и лишения, спокойствие и тревоги. Это выбор быть рядом, несмотря на риски и сомнения, на страх за него и за нас.

Впрочем, я знала, что быть женой властного собственника — скрытного, умного, невероятно притягательного мужчины — будет нелегко, но разве можно по-настоящему жить без человека, которого любишь всем сердцем?

Влад

До моего отъезда на работу мне не удалось ещё раз поговорить с Ниной. Сначала она долго была в спальне, а потом закрылась в кабинете. Несколько раз я подходил к двери, но каждый раз что-то меня останавливало. Как бы мне ни хотелось выяснить всё до конца, но я решил придерживаться своего решения и не давить на Нину.

Написал ей смс, о том, что еду на работу, спустился на лифте на подземную парковку и сел в машину.

На часах без пяти семь, но лучше я приеду и посижу в машине, чем останусь в квартире, с трудом удерживаясь от того, чтобы распахнуть дверь в кабинет и вынудить Нину помириться… любыми доступными способами.

Чёрный внедорожник приветственно рыкнул мощным движком стоило мне повернуть ключ и настроение понемногу поползло вверх. Город оживал: постепенно наполнялся машинами, спешащими по делам людьми под разноцветными зонтами, и привычной для столицы суетой.

Ровно в пол девятого я расположился на стуле для посетителей в приемной генерала Беленького. Его секретарь в звании капитана с деловым видом подкалывал документы в папки, периодически прикладываясь к чашке кофе.

— Доброе утро! — раздался низкий, рокочущий голос от входа. Я оторвал взгляд от газеты и рывком поднялся с места.

— Аверин, ты уже здесь. Тем лучше.

— Здравия желаю, товарищ генерал, — с улыбкой приветствовал я Ивана Николаевича.

Он хмыкнул, прошёлся по мне внимательным взглядом и взмахом руки показал следовать за ним в кабинет.

Разместившись по обе стороны массивного стола, мы встретились взглядами.

— Расследование дела об убийстве заключенных в тюрьме особого режима Берег оставлено за ФСБ, но мы также будет участвовать.

Я кивнул, принимая информацию к сведению, хотя и удивился. Тюрьма не входит в нашу юрисдикцию, да и заключенные после их передачи также перестали к нам относиться.

— Сведения, полученные от вас на совещании, оказались весьма полезны.

Генерал на мгновение замолчал и его взгляд потяжелел.

— Да и ваш разговор в переговорной после совещания тоже навел на интересные мысли.

Я сдержанно кашлянул, но генерал только отмахнулся.

— Не стоит. Лютаев после сам пришел ко мне и доложил о вашем разговоре. Всё же дело непростое и я не думаю, что мы взяли всех ко был включен в схему по продаже оружия. К тому же тело брата Абдулбасира и его «правую руку» так и не нашли.

Я вспомнил последнюю командировку на Ближний Восток и операцию Штормовой вихрь и помрачнел.

— А теперь ближе к делу. — Беленький сложил руки на столе и пристально посмотрел мне в глаза. — Твоя информация о проверке тюрьмы подтвердилась.

Генерал кивнул в ответ на немой вопрос, появившийся на моем лице.

— Замечания, выявленные тогда при проверке, в которой ты участвовал, не были устранены в полном объеме.

Не сдержавшись, я сердито хмыкнул.

— Да, согласен.

Мы некоторое время помолчали, размышляя об этом деле.

— Короче, майор Аверин, ты единственный из всей группы, принимавшей участие в проверке тюрьмы, кто сейчас не на задании и жив. — жестко сказал генерал, и только то, как нервно дернулась его щека выдало его чувства.

«Вспомнил о погибшем друге», — подумал я и подобрался, внутренне готовясь к следующим словам командира.

— Вылетаешь в составе комиссии на место. Завтра в восемь утра нужно быть на аэродроме Чкаловский.

— Есть. — только и осталось ответить мне.

— Свои действия будешь координировать с подполковником Лютаевым. Он назначен командиром отряда Заслон. — я довольно ухмыльнулся — наконец-то, и поднялся, понимая по взгляду генерала, что наш разговор окончен.

Отдав честь, развернулся к выходу,