Простая игра - Влад Борисов Страница 49

Перед Юрием, скрипя колодками, притормозил бело-синий уазик с надписью «ППС» на борту. Дверь хлопнула и на из нее вывалился полицейский с погонами сержанта.

— Сержант Макаров. Что здесь происходит? — хмуро произнес он. — Ваши документы!

— Какие документы? — возмутился Юрий. — Вы должны задержать… Пока они далеко не убежали… Это банда! Я всего лишь защищался!

— Ваши документы, — насупился сержант. — А с бандами мы того… Разберемся.

— У меня нет документов!

Юрий для верности вывернул карманы, хотя прекрасно понимал, что они пусты. Каким чудом там может оказаться хоть какая-нибудь бумажка? Из кармана вывалилось несколько елочных иголок и аккуратно сложенный листочек подорожника. Он растерянно развернул его и вздохнул:

— Вот, все, что есть…

— А вы не стесняйтесь, давайте сюда, — подбодрил сержант.

— Это? — Юрий недоверчиво протянул помятый листочек.

— Ну да, это. Что-то больше я ничего у вас в руках не вижу. Та-а-ак… Юрий Одинцов, значит? — сержант развернул листок и бросил на Юрия взгляд исподлобья.

— Э-э-э… Да, конечно, — растерялся тот.

— Что, себя не признаете? Жаль, что фотография нечеткая. Как вам она? — сержант показал развернутый листок.

Сколько ни всматривался в него Юрий, ничего похожего ни на текст, а тем более на фотографию, не было и в помине.

— Н-н-не знаю… Нормальная, вроде, — неуверенно произнес он.

— Где? — рассмеялся сержант. — Это же обыкновенный лист подорожника!

Он заливисто расхохотался, глядя на растерянное лиц Юрия. На шум из машины выглянул напарник с погонами ефрейтора:

— Что там?

— Все нормально! — отмахнулся сержант и вытер выступившие на глазах слезы. — Здорово я тебя разыграл?

В более дурацком положении Юрию бывать еще не приходилось. Наверняка, у него сейчас было ужасно глупое лицо, но что поделать — оно отлично соответствовал ситуации. Один момент… А откуда полицейский узнал его имя и фамилию?

— Ты один из наших, да? — сержант доверительно наклонился к Юрию поближе. — На тебя установка пришла. С капитаном Быстровой знаком?

— Это которая Вероника? — с надеждой спросил Юрий. Просто никого из полиции он больше не знал.

— Она самая. Только до нее еще километров сто ехать надо. Ты вот что… Поболтайся по городу часика два-три, а я служебную машину постараюсь выбить. На этом драндулете, — сержант кивнул в сторону уазика, — далеко не уедешь. Кстати, что-то лицо твое мне знакомо… Ты на арене не бился, случайно, не далее, как позавчерась?

Юрий сначала неопределенно пожал плечами. Он думал, что этим и ограничится, но сержант уперся в него неотрывным взглядом, явно ожидая ответа поточнее.

— Бился! И победил.

— Про победу я знаю. Сам на тебе денежек поднял нормально. Как там у тебя получилось… — сержант покрутил руками, изображая вращение мечей. — И змея на куски! Круто!

— Угу…

— А здесь что делаешь? А-а-а, понял… Ты — беглый!

— Вот скажи мне, Макаров, — не выдержал Юрий, — ты же вроде как служитель закона, так? При этом ходишь делать ставки на гладиаторских боях и прекрасно понимаешь, какой раб беглый, а какой нет. Так какому закону ты служишь?

— Светскому, — не колеблясь ответил сержант. — Моя работа заключается в том, чтобы не дать магическому миру поглотить мир обыкновенный. А какие отношения между магами — дело не мое. Да и, вообще, ничье. Нет такой силы, которая могла бы стать между ними законом.

— Это почему? — удивился Юрий. — Люди есть существа коллективные и жить вне общества не могут. А любое общество — это порядок, который поддерживается законами.

— Человек сам по себе слаб и без объединения в команду ему было раньше не выжить. Мамонта, там, забить или от соседнего племени отбиться. Время прошло, а человек изменился мало, потому архаичный коллективизм сохраняется и сейчас, в виде государства. Правда, он выродился во власть меньшинства над большинством, но не об этом речь. Речь о том, что чем более сознательны и самодостаточны мы становимся, тем менее нуждаемся в бессознательном коллективном.

Теперь, обладая боевой ипостасью, человек силен, как никогда, и может стоить целой армии. Надобность в коллективной защите пропала. Так что правило «кто сильный, тот и прав» снова стало доминирующим. А моя задача, как и задача шерифа — держать баланс мира, чтобы магический мир не захлестнул мир обычный.

— Дико как-то…

— Зато интересно. У тебя деньги есть? Вот, держи, позже сочтемся. Поехали, до центра подкину, а то здесь район, сам видишь, совсем не спокойный.

Через полчаса Юрий стоял на перекрестке центральных улиц, вдыхая насыщенный осенний воздух, наполненный запахами перезревшей листвы и пыльных улиц. Такой родной, что защемило а области сердца, а в глаза словно попала соринка, заставив часто моргать, разгоняя выступившую мокроту на глазах.

Так он и проморгал, в буквальном смысле, как в его руке оказался кусочек белого картона. Он оглянулся, пытаясь понять, чьих это рук дело. Может быть того старичка, что бодро прошагал мимо или паренька, что крутился у него за спиной, а потом побежал через дорогу? А еще были не столь приметные пешеходы, которые просто шли по своим делам, погруженные в свои мысли.

Кто это мог сделать? Да кто угодно! Юрий покачал головой и взглянул на картонку. «Клан Вендетта» гласила золотая надпись на ней. А ниже черными буквами было вытеснено: «Вы нужны нам». Юрий перевернул визитку. На обратной стороне красивым почерком было выведено: «Кафе Пегас. Любое время».

— Интересно, они там собираются сидеть каждый день с утра до вечера? Хм… Одно это уже заслуживает внимания.

Юрий хотел поинтересоваться у одного из прохожих, где же ему найти это кафе, как первая вывеска, что ненавязчиво бросилась ему в глаза, скромно возвестила, что искомое прямо перед ним.

За красивой, стилизованной под старину, дверью скрывалось приятное тихое местечко с мягкой музыкой и теплой душевной атмосферой.

— У вас заказано? — девушка с бейджиком «Администратор» натянуто улыбалась, рассматривая необычного посетителя.

Ее холодная улыбка ясно намекала, что такой есть здесь нежелателен. Поэтому и вопрос о заказанном столике почти на сто процентов должен был перекрыть ему вход в полупустой зал.

Юрий тоже неожиданно осознал, что с таким внешним видом было счастье, что его пустили хотя бы на порог. Второй раз за день он оказывался в