Развод. Высекая из сердца - Анастасия Дмитриевна Петрова Страница 46

— Хорошо, — улыбается: — Мы будем ждать.

Отключаю звонок, потирая грудь в районе сердца. Сейчас немного отлегло, но еще неизвестны последствия состояния дочери, и это тоже не дает тискам всецело отпустить.

Вдыхаю в грудь побольше воздуха и возвращаюсь. А там картина, на которой обе женщины ревут.

Держись, Исаков.

— Я так понимаю, ты успела все рассказать? — Карина шмыгая носом кивает.

Людмила же в прострации роняет слезы и я не представляю, что должен сказать. Но решаю, что здесь навыки дипломатии идут далеко в лес, потому что на кону моя жизнь.

И когда я думаю жизнь, совсем не имею в виду часы собственного организма.

— Ваша помощь, Людмила, нужна, в связи с тем, что Вы наверняка знаете больше. Это, во-первых. Во-вторых, моя семья страдает сейчас так, как никогда. Дарина только по этой причине не смогла присутствовать. А моя дочь только очнулась, и я занимаюсь этим бредовыми заговорами вашего мужа, вместо того, чтобы поддерживать свою женщину и держать за руку своего ребенка.

По мере того как я с беспристрастным лицом все это говорю, слезы женщины текут все быстрее. Но, меня не трогает.

Сейчас нет.

— Если мы вместе сможем…

— Господи… — шепчет она, роняя лицо в ладони: — С кем же я жила…

Тяну носом, пытаясь дать пару секунд на осознание реальности.

— Людмила…

— Марат, я… Простите, пожалуйста. Какой ужас… Я пока сестре не позвонила, не поверила, продолжала говорить, что он может и неидеальный, но не такой… — горько усмехается.

— И мне, и девушке нужна ваша помощь.

Говорю так, как чувствую, снимая все маски.

— Ее молодой человек тоже в беде, — Берестова кивает.

— Вы знаете, дайте мне немного времени, и оставьте свой номер, есть у меня одна замечательная идея, — в секунду глаза женщины будто сверкают, а сама она словно соглашаясь с собой несколько раз кивает.

Глава 44

— Пап, почему ты с нами не живешь? — звездочка еще очень слаба, она еле передвигает ногами, хотя старается как может.

Из хорошего, у нее периодически появляется настроение, когда она пересматривает видеозаписи своих выступлений и просит меня сделать заметки.

Рассказывает мне почти каждый день в красках, что придет и дословно “надерет всем зад”.

В любой другой момент я бы попросила дочь выражаться более прилично, сейчас пусть хоть матом отборным ругается, лишь бы улыбка на лице была.

Я знаю, нет, я уверена, что все будет хорошо. Просто дело времени. И наверно я никогда так не была уверена в Марате, как сейчас. Не знаю, словно эта ситуация расставила все точки и на “и” и над “ё”. Да вообще над всеми буквами мира.

Мне теперь он стал ближе, потому что я увидела, на что он готов ради семьи. Ранее, чисто в теории я понимала, что он горой за нас , но наша семья никогда не сталкивалась с такого рода проблемами лицом к лицу.

А тут случилось… И он проявил себя не просто как муж, как отец, но и как тот, кто взял весь удар на себя. Именно такой поступает любящий мужчина.

И в ту же минуту, когда я это осознала, мои внутренние барьеры пали окончательно, я четко поняла, что могу отпустить себя, снять стальные яйца и повесить их на крючок. И надевать только при самой острой необходимости.

— Малыш, у папы много работы сейчас. Настолько много, что он не вылазит из офиса, прямо спит там.

— Что? Правда? — дочь картинно распахивает глаза: — Пап, ты обещал, что будешь меньше работать…

— Ариш, я сейчас налажу все процессы, а потом мы обязательно поедем в большое семейное путешествие. Я прям клянусь, хочешь, даже на месяц.

— Хочу! — упрямо выпячивает губы вперед: — И на моих условиях. Никакой работы, только бассейн, мороженое… И, — она прикладывает указательный палец к губе, задумываясь: — И в общем, я пока не придумала, но придумаю обязательно.

— Договорились, — он опускается над кроватью, оставляет три поцелуя в лоб.

Вижу, как держится, а самого разрывает.

Хочет остаться дома, быть с нами. Да и я, если честно, на стену лезу без него. Не было и дня, чтобы я не прокручивала в голове мысли о том, где он спит, что ест, о чем с этой… разговаривает.

Мы выходим из детской, я гашу основной свет, оставляя небольшой ночник в виде луны. Ариша мигом засыпает, и как только закрывается дверь, Марат ловит мою руку.

— Любимая, — опускает губы в изгиб шеи, втягивает носом воздух: — Хочу… Всю тебя хочу. Соскучился капец.

— Марат, — шепчу, слегка хихикая, когда его щетина щекочет нежную кожу: — Я не дамся, пока ты не вернешься домой. Не смогу, зная, что после ты выйдешь за дверь и не останешься со мной.

— Черт, — прикладывает лоб к стене, что за моей спиной: — Еле держусь уже. Ты мне так нужна, Дари.

— Я знаю, — глажу затылок, прохожусь пальчиками по коротким волоскам: — Я тоже хочу. У беременных там, — опускаю взгляд вниз: — Ну по крайней мере, у меня, либидо возросло до небес.

— Ты только усугубляешь ситуацию, малыш, — хрипло смеется.

— Скажи… — туплю взгляд, прочищаю горло, собираясь с мыслями: — Вы назначили дату свадьбы?

Взгляд тут же темнеет.

— Да. Через две недели.

— Ясно. Надеюсь, что вам не придется жениться по-настоящему. Сделай так, чтобы не звучали слова клятвы и не было колец. Умоляю, — облизываю резко пересохшие губы.

Сама мысль, что он может сказать то же самое другой, что говорил мне у алтаря, заставляет меня медленно умирать. И теперь, я точно не скрываю свои чувства.

Знаю, что их свадьба фикция. Менее больнее от этого не становится.

Жжет и печет внутри как при инфаркте. Только это страх потерять его так себя показывает. Во всей красе.

— Дари, я твой. Полностью. Это же типа навсегда, разве ты еще не поняла?

— Прости. Я просто волнуюсь.

Он молча обнимает меня, лаская своими руками.

— Кстати, на счет нового дела, я не шутил. У меня хватило времени изучить твои эскизы и… — он замирает: — Ты только не ругайся, но я подумал, почему ты