Интуиция охотника 2 - Сергей Жуков Страница 41

Женщина с опаской покосилась на высокого блондина, лежащего без сознания на больничной койке. Её пугали наручники, которыми он был прикован к кровати. Людмила вообще не хотела, чтобы парень приходил в сознание в ближайшие дни, пускай полежит так ещё до понедельника, когда начнётся её отпуск.

Но пациент, словно услышав её мысли, внезапно вздрогнул и медленно открыл глаза. Осмотревшись, он попытался поднять руку, но не смог.

— Молодой человек, рад, что вы очнулись, — тут же подскочил к нему немолодой профессор. — Прошу простить за эту досадную деталь, это вынужденная мера, без которой нам не позволили с вами работать.

Стас посмотрел на наручники. Под его пристальным взглядом металл сковывающих браслетов пошевелился, а затем распрямился, словно был сделан из пластилина.

Медработники, заметив это синхронно отпрянули от койки. А вот крепкие ребята, до этого дежурившие у двери, в полном обмундировании наоборот — подошли вплотную.

Одно движение рукой и их бронежилеты стали сжиматься, пытаясь раздавить своих владельцев.

— Стой, пожалуйста, прекрати! — от их уверенности и мужественности не осталось и следа.

Дверь в палату незаметно для всех открылась и внутрь зашёл невысокий мужчина средних лет. Строгая выправка выдавала в нём военного, но его форма сильно отличалась от той, что видел Стас в армии.

— Станислав, отпустите бедолаг, они ни в чём не виноваты, — тихо и спокойно сказал вошедший с заметным акцентом, выдававшим жителя соединённых штатов. А затем, не сводя взгляда с Гончарова, обратился к остальным: — Покиньте пожалуйста помещение и оставьте нас наедине.

Когда все вышли, а сделали они это фантастически быстро, человек заговорил:

— Станислав, мне очень жаль что с вами произошла такая трагедия. Но это произошло и надо принять это. Вы получили сверхсилу, думаю вы уже сами это понимаете.

— Понимаю, не дурак, — со злобой посмотрел Стас на американца.

— Нам стоило огромных усилий воспользоваться произошедшим инцидентом и лишь благодаря нашему агенту, случайно оказавшимся первым, кто нашёл вас без сознания, мы смогли инсценировать техногенную катастрофу и выкрасть вас. И вы должны понимать, что с прежней жизнью покончено и вы теперь станете карающим мечом наших общих врагов.

Лежащий на больничной койке парень брезгливо поморщился. Перед его глазами стояла картина творившегося в разломе. Он не мог перестать видеть безжизненное лицо лучшего друга на его руках, слышать крики и стоны молодых парней, которых бросили в это пекло.

— Нет.

Человек перед ним был готов к этому, достав из папки с золотым логотипом в форме волка небольшую фотографию, он положил её на кровать.

— Станислав, мы не спрашиваем. Это свершившийся факт. Мы слишком много ресурсов потратили на твоё вызволение. Наши инвестиции должны работать. Мне неприятно это говорить, но ты должен понимать, что твой отказ будет означать для твоей семьи.

Взяв фотографию, Стас увидел на ней родителей и сестру. В его глазах разгорелся огонь, а кровь закипела.

— Моё убийство также ничего не решит, — пожав плечами, добавил человек из частной военной корпорации. — Они также все умрут, ты даже не успеешь выйти из этого здания. — Поэтому давай без глупостей сынок, выздоравливай и вперёд, работать.

* * *

Спустя год.

Стас стоял с ледяным спокойствием глядя на танк, который преграждал ему путь. Он слышал отданный приказ: «Если Гончаров не вернётся к исполнению приказа, открыть огонь на поражение».

Огромное орудие стального гиганта слегка опустилось, глядя точно в лицо высокого парня со светлыми волосами.

Наверное, никто и не заметил как ладонь парня сжалась, а затем описала в воздухе круг. Зато каждый заметил и на всю жизнь запомнил, как дуло танка загнулось в аккуратный рогалик, словно было сделано из мягкого пластилина.

Тут же противопехотный пулемёт, расположенный на башне, дернулся и нацелился на Стаса.

Кровожадно улыбнувшись, он резко хлопнул в ладоши выпрямленными руками и корпус танка сжался перед ним до полуметра.

— Если бы хотели меня остановить, надо было притащить что-нибудь деревянное, — усмехаясь крикнул он, — луки, например.

— Станислав, ещё не поздно остановиться, — всё тем же спокойным голосом сказал подошедший американец, руководящий секретным подразделением ЧВК, использующем одарённых. — Посмотри, каких успехов мы добились. В тебя было вложено немало трудов наших специалистов и ты стал лучшим…

— Оружием? — закончил на него фразу молодой парень. — Вы создали из меня своё лучшее оружие, но я не ваш и никогда не был. Я — русский.

— Ты знаешь — отсюда нет выхода.

— Вы угрожали моей семье, это был ваш единственный козырь. Теперь, когда мои родители погибли в автокатастрофе, вы не сможете меня удержать. Я возвращаюсь домой к сестре и смогу защитить её.

— Мы не имеем к их гибели никакого отношения, поверь мне. Мы, русские, друг друга не обманываем.

— Да какой ты русский… Думал язык выучил, перебежчиков всяких нанял и вы тут уголок России для меня устроили?

Парень со звериным оскалом поднял руку и представитель ЧВК взмыл в воздух. Золотая цепочка на его шее держала военного, словно удавка, не давая ногам коснуться земли.

Полковник попытался что-то сказать, но с трудом хватал воздух ртом. Металлическая цепочка на шее впивалась в кожу так сильно, что под ней уже проступила кровь.

— Вот скажи мне, американец, в чем сила? Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда, тот и сильней! И сейчас правда в том, что если вы приблизитесь хотя бы на километр к моей сестре, или я узнаю о том, что вы опять появились в России… — на этих словах его взгляд наполнился животным безумием и Стас кровожадно оскалился. — Я приду за вами, за вашей семьёй, за всеми вашими друзьями, знакомыми, даже за продавшицей, что тебе когда-то улыбнулась и убью их. Я уничтожу тебя, всё, что тебе дорого, всю твою страну если понадобится. Ты даже не представляешь, что я видел в разломах пока ты сидел тут. Вы сделали из меня идеального солдата и теперь не сможете меня остановить.

Прокрутив в воздухе пальцем, он заставил цепь на шее подвешенного человека сделать несколько оборотов, глубоко прорезая кожу.

— Этот шрам будет напоминанием, что где-то есть я и меня лучше не трогать, — холодно сказал Стас