Ненавижу Новый год! - Аня Леонтьева Страница 4

— Ну, во-первых, Новый год, через полчаса, — особо не разбежался Кеша, — отметим и поедим. А во-вторых, ты мне ещё ничего не рассказала, чтобы предпринимать какие-либо действия.

— Прости, но позволь усомниться в твоих словах, — обошла я и Кешу, и ёлку, и посмотрела с тоской в окно, — а значит, и рассказывать не о чём.

— Вот сейчас обидно было, — заворчал Кеша, хотел продолжить, видела в отражении окна, как он буравит меня глазами, но в гостиную вошёл Саша.

— Дым, ну какого хрена пропал? Скоро уже Андрюха приедет…

— Подожди Сань, — перебил его Кеша, — тут кое у кого есть сомнения, что я слово держать умею.

Я развернулась, глянула на ещё одного моего случайного знакомца.

Тоже разделся, правда, до футболки, и приблуды карнавальные снял. И тоже симпатичный, и очень даже крепкий.

У них там, в полиции специальный отдел с секси-сотрудниками, что ли?

Где Дукалис?

Где Вася Рогов?

И почему такие мужчины одни?

— Ребят может потом, — сделал страдальческое лицо Саша, — Новый год на носу.

— Да не надо ничего, никому доказывать, — закатила я глаза, и, расстегнув пару пуговичек шубки сверху, помахала ей.

Пипец, как жарко!

— Может, ты разденешься, Снегурка, — тут же предложил Кеша, уделяя повышенный интерес моей груди.

— Нет, спасибо, — процедила я.

Кеша так тяжело вздохнул при этом, словно я ему в глотке воды отказала.

Саша же спокойно взирал на нашу пикировку, сложив руки на груди.

— Так, — сказал он, — до Нового года совсем чуть-чуть, и рассказывать какой Дым офигенный и правильный, у меня точно займёт времени больше, поэтому давай так. Если он сделает, то, что обещает, ты должна ему желание, а если наоборот, то он тебе. Жмите руки, я разбиваю. Заодно и слово его проверишь.

Кеша тут же плотоядно улыбнулся и протянул ко мне свою лапищу. И даже ещё не пожав ему руки, я поняла, что теперь точно он сделает всё возможное, чтобы выиграть спор, вон как глазки заблестели.

Это непривычно, вызывать такой интерес у мужчины, а ещё и пользоваться этим. Впервые со мной такое.

Это, как стать принцессой, на вечер.

Ну да, раз роль Снегурочки не удалась.

Я жму горячую ладонь Кеши, а он ещё и притягивает меня к себе, и целует, непродолжительно, но след от этого поцелуя ещё долго горит на моих губах.

5

В двенадцать вдруг ожил мой телефон.

Завибрировал в кармане, давая понять, что ещё работает.

Мы только и успели выпить и закусить, а Кеша меня ещё поцеловал, заливая про американскую традицию, обязательно целоваться под бой курантов, как в кармане проявил себя мой девайс.

— М-м-м, — замычала я, обрадованная тем, что трубка ещё рабочая, и попыталась высвободиться.

— М-м-м, — недовольно ответил Кеша, не желая меня отпускать.

— Н-да, — изрёк просто Саша, явно чувствуя себя лишним в нашей компании. — Скорей бы Андрюха приехал, — тоскливо добавил он.

— Кеша, — сдавленно произнесла я, стараясь вывернуться, потому что трубка настойчиво вибрировала, но Кеша был настойчивее.

— Дуня, — повторил он в той же манере, и снова накинулся на мой рот.

Я на секундочку отключилась, вдруг задумавшись, что если он так божественно целуется, то и остальное должен делать хорошо…

От дальнейших мыслей меня отвлёк грохот распахнутой двери, шаги и многочисленный смех, преимущественно женский.

Кешу, слава богу, тоже.

Он отлип от меня, хотя из рук не выпустил.

— Ну, наконец-то, — Саша аж подскочил из-за стола навстречу входящим в гостиную.

— С Новым годом! — проскандировала вошедшая компания.

Юноша Андрей привёз девушек.

Их было трое.

И улыбка одной из них сразу же скисает, когда она смотрит на то, как близки мы с Иннокентием.

Меня это неприятно царапает.

Я ревную этого косматого Деда Мороза, к незнакомке, потому что отчётливо вижу, что они знакомы и возможно ближе, чем мы.

Девушка сжимает ярко напомаженные губы. Переводит на меня холодный взгляд, и там скользит такое пренебрежение, что мне становится не по себе.

Остальные тоже смотрят с неприкрытой неприязнью, хоть Андрей с Сашей, и пытаются отвлечь их, помогая им снять верхнюю одежду, и рассаживают за стол.

— Кеша, дай я встану, — барахтаюсь в его руках.

— Дуняш, куда ты? — спрашивает таким наивным тоном, заставляя усомниться в его умственных способностях, потому что наши переглядывания с вновь прибывшими не заметил бы только слепой.

— Носик припудрить, — цежу сквозь зубы, раздосадованная всей этой ситуацией.

Насилу вырываюсь из его рук.

Достойно поправить свою шубку, по-моему, не вышло.

Тяжело оправляться, когда на тебя так пристально и оценивающе смотрят.

— В конец коридора и направо, — инструктирует меня Кеша.

— Ага, спасибо, — даже не оборачиваюсь, иду прямиком на выход.

Как я буду отсюда выбираться, не знаю.

Пешком пойду.

Пока где-нибудь не околею, в своём-то наряде.

Но оставаться точно не вариант.

Совершенно очевидно, что я здесь лишняя.

Во мне сейчас много гордости, и даже то, что она стала причиной всех моих неприятностей, нисколько меня не останавливает совершить их заново.

А к ней ещё и примешивается обида.

Ой, взрывная смесь!

Ещё чуть-чуть и вновь турецкий сериал!

Понесёт меня, не остановишь!

А вот вновь завибрировавший телефон, останавливает.

Звонок застаёт меня на крыльце, и я решаю ответить, ведь уже первый час, наверняка это мама.

Ухожу в тёплые сени, отлично чувствуя контраст температур, и мой пыл слегка угасает.

Как же там холодно.

Далеко я точно не убегу. Если в городе ещё был шанс, что кого-нибудь встречу, пока не замёрзну, то тут, навряд ли.

Придётся вернуться.

Жить очень хочется. Хотя она не справедливая эта жизнь.

Достаю из кармана разбитую трубку.

Естественно, кто звонит не видно, а вот принять вызов получается.

— Да, алло, — говорю в трубку.

— Дуняша, — несётся мне в ответ приторно-ласково.

— Иди на хрен, Наташа! — тут же отзываюсь я.

— Дуняша, ну, прости…

— Прости? — офигиваю я. — Ты, за моей спиной, с моим парнем спала! И ты говоришь мне, просто прости? На хрен тебе моё прости? У вас же любовь! Бедный Виталик! Ведь ему так противно было со мной! С такой коровой! А ты, конечно, королева красоты, Наташенька. Я всё слышала, и то, как вы обсуждали меня. И то, как он несчастный страдает, потому что ты боишься признаться. Передай ему, пусть не страдает. Собирает вещи и к тебе валит. Чтоб к утру духу его не было!

— Но, Дуня, ко мне-то как? В общагу? — заблеяла Наташка.

— А ты считаешь, что мне есть дело? — охренела я в очередной раз, от наглости подруги. — Или вы будете встречаться в моей квартире?

— Ну хотя бы пока, Виталя, не найдёт новое жильё, — без обиняков заявила Наташа.

— Наташ, ты гонишь? — у меня слов не хватало от такой борзоты. — Вам мало того что вы оба меня предали? Так вам ещё и поглумится охота?

В трубке молчание.

А мне хочется, чтобы эта предательница, продолжила пререкаться. Потому что, я заведена до предела, и я только начала.

— Дунька, — раздаётся в трубке голос козла Виталика, — ну чё ты подругу до слёз довела?

Охренеть! Он меня ещё стыдить будет.

— Тебе что жалко жилплощади? Ну, если не люблю я тебя. Наташку люблю. Что теперь сделать?

— Я тебе скажу, что делать, — цежу сквозь зубы, стараясь собрать все мысли, чтобы выдать этому мудаку всё, что я о нём думаю. — Если, как ты говоришь у вас любовь, то по-человечески надо было поступить. Просто всё рассказать, а не трахать мою подругу у меня же дома. И уж точно стоило, хотя бы двери закрывать, если вы так боялись, что всплывёт правда. А теперь валите оба!

— Ой, Дунька, что ты выделываешься. Подождёшь, никуда не денешься. После праздников, найду жильё и съеду, — отмахивается Виталя.

— Сегодня съедешь! — рычу в трубку.

— А если нет. Что ты сделаешь? — откровенно глумится он.

— Я ничего. А вот мой новый парень… — вспоминаю про Кешу, он ведь обещал мне помочь. Пусть выполнит, а потом возвращается к своей девушке, или кто она ему там.

— Кто? — ржёт бывший.

— Па-рень, — повторяю по слогам.

— Ну-ну, — продолжает глумиться. — Дунь, ты себя хоть реально оценивай. Я тебе говорил, твоя самооценка завышена.

Открываю рот, чтобы уже просто обматерить это хамло, но он скидывает вызов.

Я в бессильной ярости смотрю на разбитый экран телефона, понимая, что перезвонить и договорить не получится,