Крылья Огня: Пророчество о дракончиках - Алексей Белоусов Страница 4

знали это урчание — но тогда оно было тихое, когда её нос прижимался к скорлупе, посылая по ней лёгкую вибрацию. Теперь же оно было громким — и напоминало им тот момент, когда яйцо, что они считали всем миром, вибрировало спокойствием мамы. Теперь же весь мир вибрировал вокруг тем же самым: «Я вас ждала. Я вас люблю. Пока я рядом, всё хорошо» -- внутри всё пело.

Как будто большой огненный шар распускается изнутри, тихо ворча: «Ты всё делаешь правильно». Каждый дракон знает, что это такое — древние знания, переносящиеся через тысячелетия. И вот сейчас, она видит дракончиков, она ощущает их запах — не такой, как у её собственного племени, но всё ещё несомненно детский, тающий на нёбе, если высунуть язык — и её внутренняя мать пробуждается в ответ на это, требуя кормить и защищать. Требуя дать им её запах, обозначающий только одно — они под моей защитой. Любой, кто хотя бы задумается причинить им вред, будет наказан.

Она всё ещё слабо протестовала и пыталась убедить себя, что это не её дети, что её дети ждут дома, но, честно говоря, получалось это отвратно. Инстинкты они такие — они редко слушаются голоса разума, скорее наоборот, пытаются управлять им, если считают нужным.

Вот как сейчас. Рядом стояли Бархан и Ласт. И её инстинкты… они кричали ей, что это неправильно. Любая, даже самая маловероятная, угроза, должна оставаться вне радиуса гнезда! Тело напряглось, клыки невольно обнажалась. На её морде застыло выражение борьбы — она активно пыталась не броситься на них прямо сейчас.

— С тобой всё в порядке? — подал голос Ласт.

— Определённо нет! — чуть не закричала Кречет. — И если ты подойдёшь ещё ближе, я могу и не удержаться от того, чтобы откусить тебе голову!

— Да что такое с тобой? — вмешался Бархан — впрочем, тоже отступая и позволяя охваченной инстинктивными порывами Кречет перевести дух.

— Ладно. Вы же понятия не имеете, как мы, небесные, растим наших детёнышей, не так ли? — начала Кречет, стараясь не показывать рычащие ноты к голосе.

— Очевидно, нет, — мягко ответил Ласт.

— Хорошо. Тогда я скажу. Заодно и узнаете, как облегчить моё бремя, раз уж я невольно решила стать их приёмной мамой, — начала Кречет, обвивая довольно пищащих драконят хвостом и накрывая сверху крылом. Они немедленно прижались к её боку, пока маленький Грязекрыл с явной сосредоточенностью на его мордашке накрыл их всех крылом тоже. — Слушайте и запоминайте. Мы — матери — не подпускаем к гнезду никого. В некоторых случаях — даже нашего партнёра. Каждый, кто приближается, должен показать знаки, что он не представляет угрозы…

— Какие ещё знаки? — вмешался Ласт, явно хотя поскорее увидеть её менее напряжённой.

— Молчи и дай договорить! — крикнула она на него, обнажая зубы. Она и так еле держится, чтобы просто не начать рычать на этих надоедливых самцов, которые не пахнут её семьёй! — Первое — хвост вниз! Второе — крылья прижаты! Третье — голова наклонена! Если при этом ещё и еды принесёшь, шансы того, что я не прокушу тебе крылья, многократно возрастут! К сожалению, никто из вас не пахнет как член моей семьи, так что потрудитесь вести себя соответственно рядом с моим гнездом!

Под конец реплики она уже часто дышала. Слишком часто. «Спокойно, Кречет» — она убеждала себя, опять накрывая детёнышей крылом и слыша их довольный писк — во время своего спича она едва не встала в боевую стойку защищающей мамаши!

Несмотря на некоторую неуверенность, стражи восприняли её серьёзно. Теперь вся их поза была правильной — выражающей одно простое «Мы не угроза» для инстинктов. И тогда она позволила им подойти, чтобы они наконец-то полюбовалась на маленьких дракончиков.

На её взгляд, они были просто великолепны — хоть она и понимала, что это инстинктивное. Любая мать считает своего детёныша самым лучшим на свете, даже если эта мать пытается себе напомнить, что она таковой не является, а эти детёныши даже не её племени. Да только вот проблема, что не зря драконы на безнадёжное дело говорят «это как убедить свои инстинкты». Особенно, когда ты не избежала триггеров (скажи честно — а ты хотела, милая Кречет?), и они теперь активно действуют…

Уже чистенький Грязекрыл уже держал остальную малышню под крылом. Их довольные мордочки и запахи светились полным довольствием, особенно маленькая песчаная, полностью доверившаяся своему брату.

«Всё хорошо. Всё правильно. Всё именно так, как и должно быть» — инстинкты продолжали петь свою тихую песню, щедро одаривая мать счастьем и спокойствием, не позволяя ей даже задуматься о чём-то другом, кроме защиты и заботы.

И если честно… она потерялась. Её спокойная, но яростная когда надо, натура, теперь плавно перетекла в защиту потомства — и прилегающей территорией к тому, что инстинкты однозначно определили как гнездо с самым дорогим на свете. С её самыми красивыми детёнышами.

Они были идеальными. Тёмно-синяя Морекрылая с этими маленькими подбородочными сенсорами, жилистый и гибкий Грязекрыл, Песчанокрылка с цвета солнца чешуей, Дождекрылочка с этими милыми ушными оборочками и Ночекрыл с этими не менее милыми чешуйками-капельками.

Кречет понимала, что это инстинкты. Древние, готовые взметнуться по любому подходящему признаку, что ощутит нос или увидит взгляд. Могущие перевернуть разум, когда надо, или мягко подтолкнуть его, как мама подталкивает своего ребёнка мягким носом…

И она не могла им противостоять. Она не хотела им противостоять. Она не имела права им противостоять. Не тогда, когда рядом пахнет детёнышами, а их маленькие тела прижимаются к груди, а крылья создают идеальное местечко для согрева. Её маленькие сокровища… Волна «не отдавать никому!» накатила на неё, заставляя взрыкнуть и выпустить дым из ноздрей — так, на всякий случай, если какие-то злоумышленники наблюдают, строя коварные планы по захвату её детей.

«Спокойно, мамочка Кречет, спокойнее… — снова зашептала она себе. — На тебя никто не нападает. Самцы, что вьются вокруг гнездовой территории, не хотят убить твоих детей. Они делают то же, что и ты. Они охраняют малышей. Да, прямо как ты».

Её боковое зрение уловило движение, и она резко развернула туда голову. Это был всего лишь Бархан, идущий мягко даже не смотря на то, что одна передняя лапа отсутствовала, оставив