Развод. Я его так любила - Анна Грин Страница 4

Произнеся это, я подвела какую-то моральную черту, все-таки признавая тот факт, что мой муж предатель, изменник и чудовище, к тому же отъявленный циник и моральный импотент.

Виктор склонил голову к плечу и вскинул бровь.

— Зоя, что это сейчас за похоронное настроение?

— А мне что тебе, цыганочку с выходом станцевать?

На языке проступил металлический привкус, как будто бы я сама себя укусила и теперь ощущала во рту кровь.

— Я считаю, что тебе нужно сохранить хотя бы лицо передо мной, по той простой причине, что ничего дерьмового не случилось, Зои… — Виктор отбросил в сторону мои балетки, и я прикрыла глаза, вспоминая, что покупала их специально под белое платье, летний сарафан, просто с вышивкой из японского бисера по низу подола. А на балетках был похожий рисунок, и обувь загремев по полу, так задребезжала этим бисером, что мне хотелось зажать ладонями уши.

Я готовилась к этому отпуску как будто бы к свадебному путешествию, словно бы мы должны были обвенчаться на побережье под шум моря. А сейчас, вместо того, чтобы планировать все это я с ужасом осознала, что ничего не будет, абсолютно ничего, о каком отпуске может идти речь, о каких Мальдивах может идти речь, ему любовница написывает.

— То есть, по-твоему, женщина, которая пишет сообщение мужу это «ничего не случилось». То есть, по-твоему, признание в том, что у тебя есть другая это «ничего не случилось». То есть ты считаешь, что твоё безапелляционное заявление о том, что развода никакого не будет из-за твоей измены это «ничего не случилось».

По мере того, как я задавала вопросы, мне казалось, у меня внутри поднималась какая-то буря из негодования, злости, обиды, непонимания.

За что он так со мной? Чего ему не хватало?

Я бы поняла, если бы он завёл себе женщину, потому что ему очень хотелось родить сына. Я бы действительно это поняла, потому что за столько лет лечения я уже привыкла к клейму ущербной какой-то, бракованной, это я понять могла, но его любовница была не для этого же.

Я же правильно понимала?

Виктор закатил глаза, провёл пальцами по волосам.

— Зоя, ты как маленькая, мы находимся в мире современности, и поверь, люди трахаются просто так, не зная даже имён друг друга…

— Поэтому она у тебя не записана. Да? — уточнила я и прикусила губу, медленно встала, опираясь ладонями о колени, распрямилась. Домашнее платье-халат бирюзового цвета стало непривлекательным, потому что ладони я сжимала на ткани, оставляя противные некрасивые заломы.

— Но только не надо никаких вопросов задавать про неё, хорошо? — Оскалился муж, и я поняла, что эту часть жизни он будет хранить в тайне, вне зависимости от того, какой результат у нынешней ситуации произойдёт в финале.

— А почему, ты боишься, что я буду её оскорблять?

У Виктора дёрнулась верхняя губа. После армии, когда он только вернулся и ещё не успел даже переодеться в гражданское, возле вокзала на него налетела компания из гопников или кого-то такого. Начали задирать, типа молодой солдат туда-сюда. В итоге подрались. У Виктора была рассечена верхняя губа. И поэтому под щетиной я знала, что был шрам, и, когда муж злился, напрягался у него вечно обнажались именно с этой стороны зубы, нерв был задет. Я знала об этом только по рассказам.

— Я ничего не боюсь, Зоя, — взяв себя в руки и снова нацепив на лицо каменную маску равнодушия, медленно произнёс Виктор, — я просто считаю, что обсуждать с женой любовницу как-то совсем не норм, не находишь?

Он лениво сделал несколько шагов, а потом просто сел на кровать. Откинулся на спину, заложил руки за голову.

— То есть наши отпуска с ней обсуждать тебе нормально, а мне, значит, ты ничего не скажешь?

— А я не вижу смысла тебе о чем-то говорить, что тебе даст эта информация?

Она мне ничего не даст, он прав. Но и просто так замолчать эту тему у него не выйдет. Мне на самом деле особо не было интересно, кто его любовница. Мне на самом деле было абсолютно наплевать, как он с ней познакомился, какие у них были отношения. Но этот разговор он только подтверждал тот факт, что муж мне неверен. Этот разговор развевал сахарную дымку моей любви к нему. Ведь я все ещё находилась в эйфории: с одной стороны меня било тем, что у нас двадцать пятая годовщина, совместный отпуск, Мальдивы, белый песок, голубое море, взрослая дочь, а с другой стороны, его предательство.

И в последнее мне с трудом верилось, поэтому каждое слово про его измену добавляло реалистичности этой картине.

— Никто ни с кем не обсуждает наши отпуска. Ты должна понимать, что такие фатальности, они все равно случаются, но это не означает, что надо сломя голову сейчас бежать и доказывать своё право на возможность развестись. Ну, разведёшься ты со мной. А дальше что? — с вызовом протянул Виктор, скосив на меня взгляд. — Рассказывай давай, куда пойдёшь, чем займёшься. Чтоб ты понимала, Зоя, в нашем браке все всегда было общим, если ты мне сейчас так махнёшь хвостом и скажешь, что прекрасно проживёшь без меня, занимаясь своей мастерской, то я поставлю под сомнение эти слова.

— Ну так ты сам сейчас сказал, что все у нас общее, наверное, поэтому и твой бизнес тоже не сможет существовать в прежнем виде, — едко заметила я.

Виктор резко сел на кровати, посмотрел на меня и вскинул бровь.

— Хорошо, однако. Только не забывай. Мой бизнес это половина инвестиционных средств, это лизинг. Это кредитование. Да, это большой оборот. Но ты в разводе ничего с него не поимеешь. И вот поэтому мне интересно, как ты видишь свою дальнейшую жизнь без меня.

Ударил больно, я отвела взгляд.

— Знаешь что, лучше жить без тебя и не ловить вот такие сообщения от любовниц, которые в курсе всего, в курсе всей моей жизни. Я даже подозреваю, что она прекрасно осведомлена, какое на мне белье. Потому что ты это допустил.

Я сделала один медленный шаг в сторону двери, потом ещё один и ещё. Вышла в коридор. Тяжело задышала полной грудью, стараясь как можно больше воздуха глотнуть.

Но Виктор не дал.

Он следом