Другой - Бастет Страница 35

это именно проклятие, а не что-то другое – для этого нужно было воспитываться в одном из старинных семейств, где еще обучали распознаванию подобных заклинаний. Поэтому близнецы Уизли с их прикольными штучками остались на подозрении, как они ни отпирались. Проверять их Веритасерумом, как и когда-то Сириуса, никому и в голову не пришло – проверяют, если сомневаются, а здесь ни у кого не возникло никаких сомнений.

Джеймса переправили в уэльский домик Поттеров, где оставался Гарри на пару с Сириусом, который от скуки приканчивал уже вторую бутылку марочного токайского. Помимо Лили, с пострадавшим прибыли Артур и Молли, отконвоировавшие сюда близнецов, а также Дамблдор, в которого мёртвой хваткой вцепилась сама Лили. Джинни наотрез отказалась видеться с Мальчиком-Который-Выживал-За-Маминой-Юбкой-И-Разъелся-Как-Свинья, а Рона мать отправила провожать Гермиону, у которой на сегодня был заказан портал в Австралию.

Лили, чуть не плача, обрабатывала Джеймса чистящим заклинанием, которого хватало минут на пять, и энергично высказывала вслух всё, что она думает о шутниках подобного сорта. Молли неустанно пилила близнецов и требовала немедленно всё вернуть как было. Мужчины молчали, в таком шуме они всё равно не слышали даже себя. Джордж и Фред, по опыту знавшие, что бесполезно открывать рот, пока не прокричится мама, прекратили все попытки оправдаться. Гарри тихо приткнулся в сторонке, пьяненький Сириус салютнул другу бутылкой и допил её содержимое прямо из горла.

– Что делать, что делать? – всхлипнула Лили, когда Джеймс снова испортил диван, на который его положили, а заодно и окружающий воздух. – Молли, скажи наконец своим сыновьям, чтобы они прекратили эту шуточку!!!

Вскрикнула она хорошо, прекричав даже голосистую маму Молли. От удивления та замолчала и уставилась на супругу Джеймса.

– Чего уставилась?! – истерически завизжала Лили, у которой окончательно сдали нервы. – Немедленно скажи им, чтобы они вылечили Джеймса!!!

– А я что делаю?! – в том же тоне ответила ей Молли. Мужчины спинным мозгом учуяли недоброе и стали расползаться по углам. – Я им что говорю, а они не сознаются!!!

– Так скажи, чтобы сознались!!!

– Если они сразу не сознались, то и потом не сознаются! Я их насквозь, негодников, вижу!

– Вырастила придурков на наши головы! А нечего было рожать, если воспитывать не умеешь!!!

Это Лили зря сказала. Честь многодетной мамаши была глубоко задета.

– Да уж получше, чем ты своего пузана!!! – взревела Молли.

– Что? – Лили даже притихла, и это было затишье перед грозой. – Мой Гаррик воспитанный, не то что твои грязнули! Да и откуда им к чистоте приучиться, если ты сама неряха!!!

– Кто? Я кто? – Молли задохнулась от обиды. Ничего не бывает обиднее правды.

– Неряха ты, и Нора твоя – засраный сарай!!! Я удавилась бы от стыда, если бы довела свой дом до такого!!!

– Ах… ах ты прошмандовка! Зацапала богатого и теперь рыло кверху гнёшь, а сама ты тут кто?! А никто, грязнокровка поганая!!! Хитрая ты сучка, я тебя еще с первого курса насквозь видела!

– Да уж не такая корова, как ты! Кто бы тебя замуж взял, если бы ты этого рыжего идиота зельем не опоила?! Тебе только и было, что старой девой оставаться или за предателя крови идти!!!

Молли взбеленилась и вцепилась в волосы Лили. Та в свою очередь полоснула ногтями ей по лицу. И неизвестно, чем закончилась бы их драка, если бы опомнившийся Дамблдор не наложил на обеих Силенцио с Инкарцеро.

– Артур, Джеймс, не обращайте внимания. Девочки немного погорячились, на самом деле они этого не думают, – сказал он тоном доброго всепрощающего дедушки, когда воцарилась тишина. Обе женщины яростно сверкали глазами и дёргались в путах. – Джеймс, где у вас успокоительное зелье?

– Не держим, – растерянно отозвался Джеймс с дивана. – У нас тут всегда тишина и порядок.

У всё еще ничего не понимающего Сириуса наконец-то появилась возможность спрашивать.

– Сохатый, что с тобой стряслось?

– А я знаю? Вот эти, говорят, что-то натворили, – он скосил глаза на притихших Джорджа и Фреда.

Сириус изучающе посмотрел на бутылку у себя в руке, вылил оставшиеся капли в рот и взялся поудобнее за горлышко. Решительно сдвинув брови, он подошёл к близнецам и ткнул в них бутылкой:

– Вы, парни… а ну говорите, что вы сделали с Сохатым?

– Ничего…

– …совсем ничего…

– …это оно само…

– …а мы тут совсем не при чём…

– …но смешно же…

– …мы и сами лучше бы не пошутили…

Артур Уизли нахмурился и подошёл к ним вслед за Сириусом.

– Ладно уж, можете не сознаваться. Но как вернуть это обратно, вы знаете. Сделайте это, и мы простим вас.

– Нет…

– …откуда, это же не мы…

– …честно, не мы…

– …мы же сразу так и сказали…

– Значит, вы применили к Джеймсу одну из своих новых штучек, от которой даже не разработали отменяющего средства? Не ожидал от вас, не ожидал… – на самом деле Артур ожидал, потому что у близнецов это случалось далеко не впервые, но воспитательный процесс требовал утверждения обратного.

– Ну сколько можно говорить…

– …да не мы же…

– …правда, не мы…

Сколько они не глядели честными-пречестными глазами на отца, тот не поверил. Уяснил Артур только одно – прямо сейчас близнецы не знают, как с этим справиться, иначе сознались бы. А значит, Джеймса они не вылечат. Он тяжёло вздохнул и посмотрел на Сириуса.

– Они пока не могут это исправить и неизвестно, когда смогут. Может, отправить Джеймса в Мунго?

– В Мунго… – Сириус, по пьяни плохо соображавший, надолго задумался, а затем глубокомысленно кивнул. – Это годится.

Колдомедики больницы Святого Мунго учились в том же самом Хогвартсе и тоже не сумели поставить правильный диагноз. К ним еще не попадали пациенты с подобным магическим недомоганием, такой случай был на их памяти впервые. Применённые к Джеймсу средства симптоматического лечения не оказали никакого эффекта, поэтому его оставили в клинике для ухода и наблюдения.

Это осталось за пределами внимания прессы, в газетах написали только, что открытие памятника победы над Волдемортом было омрачено неприятным инцидентом неизвестного происхождения.

– Может, это и к лучшему, – заключил Рабастан, просмотрев утренние выпуски газет. – Особенно если инцидент станет массовым.

Расчёты и перерасчёты

Обе матери семейств расстались в состоянии шекспировской вражды, о примирении не могло