Любовник Павлова 2 - Ника Маслова Страница 32

Никогда ещё подсчёт реальных прибылей не казался мне настолько утомительным делом. Мы просидели до обеда, но не закончили, нарушая привычные сроки. Заказали кофе и продолжили работать, чтобы справиться поскорей.

Я знал, где находится Вадим — он прислал мне сообщение с нового номера, выданного ему в благотворительном фонде.

«Еду в центр за медицинскими документами, перекушу где-нибудь в кафе».

Я ответил ему лаконичным «хорошо» и долго медитировал над бесконечным выбором смайликов. Затем выключил экран телефона и потряс головой. Смайлики? Похоже, я с ним вообще помешался.

Вадим становился реальной проблемой. Из-за него я словно сбросил с плеч двадцать лет, что радовало, но ведь и поглупел лет на двадцать. Не мог сосредоточиться, думал о нём, а не о деле. Ссорился с дочерью, собирался ругаться с Кириллом, Денису демонстрировал голое пузо, как дурной щенок. Ещё и смайлики эти. Я ими в жизни не пользовался, а теперь что, пытался понравиться и кому — нанятому греть постель парню?

— Николай Николаевич, может, мне выйти? — вдруг спросил Тимофей.

— Зачем это?

Он поправил очки в металлической оправе. Прокашлялся.

— Я подумал, вы так держите телефон, будто хотите с кем-то поговорить. А я тут — лишние уши, мешаю.

— Не говори ерунды. — Я бросил телефон в ящик стола. — Давай вернёмся к отчёту. На чём мы остановились?

У него чуть приподнялись брови, и я его понимал. Мой вопрос прямо свидетельствовал, что впервые за время наших ежемесячных встреч я думал о чём угодно, но не о работе.

Глава 25. Вадим. Нерабочее настроение

Глава 25. Вадим. Нерабочее настроение

Понедельник, первый день самостоятельной работы на новом месте, а я появился в дверях благотворительного фонда с почти часовым опозданием. Да уж. Обидно прослыть лентяем, когда ты и утром работал, и ночью пахал на износ, да и выходных, чтобы делать, что хочешь, у тебя не было.

Я, понятно, о своей занятости не жалел — легче и приятнее моей работы сложно представить. И всё равно сносить на себе осуждающие взгляды мало кому бы понравилось.

Дамы поздоровались со мной в целом любезно, но выражения их лиц и блеск в глазах не могли обмануть. Ясно же, при первой возможности, как только я куда-нибудь выйду или отвернусь, они начнут обсусоливать и где я был, и что я там делал, и по какому праву так опаздываю, а знает ли об этом начальство...

«Да какое им дело?!» — ты это бабкам у подъезда скажи. Им всегда есть дело. А здесь хотя и не колченогая лавочка, покрашенная синей краской, и женщины посимпатичней, да помоложе — свои носы в мои дела всё равно сунут. Им же скучно здесь, а я новенький, так как же не почесать языками?

— Шеф задержал, — я заговорил громко, чтобы все услышали. — Сами понимаете, я тут как бы сижу на двух стульях. Ещё в офисе Николая Николаевича помогаю, когда он находит для меня подходящее дело. Так что могу опаздывать или среди дня исчезать, как в пятницу. Постараюсь предупреждать, но тут уж как получится. В этот раз не получилось предупредить, вы уж простите.

Взгляды дам смягчились, так что своего я добился. Мне даже стали сочувствовать. Я услышал присказки и про слугу двух господ, и про беготню за двумя зайцами.

— Ну, я надеюсь всё-таки зарплату в обоих местах получить, — ответил я пророчащим мне грядущие неприятности, и все рассмеялись.

Оставшаяся за старшую на время отпуска директора фонда — чёрт, я забыл её имя — сказала:

— Ты зря беспокоишься, Вадим. Алексей Михайлович перед уходом предупреждал, чтобы мы тебя слишком не нагружали. И никто не будет смотреть косо на то, что тебе приходится бегать наверх. Не волнуйся, тут все всё понимают.

Милая женщина. В тот день, когда я был здесь, она показалась мне самой адекватной из всех. Ещё б её имя самому вспомнить, а то некрасиво получится, даже если у кого-то тихонько спросить. Тем более что и их имена за выходные у меня из головы тоже вылетели.

Я улыбнулся, кивнул.

— Спасибо. А то мало ли, вдруг решили бы, что я несерьёзно отношусь, или ещё что.

— Не беспокойся, — повторила временная начальница и передала мне папку. — Вот, держи. Попробуй сам разобраться в бумагах, сделай перечень, всё зарегистрируй. Если будут вопросы, спрашивай смело. Можешь для примера прошлые дела посмотреть, они вот тут, в шкафу, выбирай любое.

Она вернулась к своим делам, и я принялся за работу. В кабинете наступила тишина, никто не разговаривал, все что-то читали, писали. Самыми шумными оказались время от времени включающийся общий принтер и дамочка у окна, что-то быстро набирающая на клавиатуре.

Сидя над своим первым делом, я имел полное право тупить. Разглядывать бумажки со всех сторон, даже на зуб пробовать — никто бы не удивился. И я воспользовался этой возможностью. И вникал между делом, и обдумывал своё. А мне было над чем пораскинуть мозгами.

Марина утренним звонком испоганила все мои грандиозные планы. Я только собирался с Павловым о Максе поговорить, а тут она свалилась, как снег на голову. Верней, не снег, а что-то вонючее, грязное.

Я прямо слышал её: «Он с тобой только из-за денег, па, гони его в шею, па, да он паразит, па, присосался и тянет из тебя всё, до чего может добраться, он точно с тобой лишь из-за бабок, папуля».

Точных слов я, понятно, не мог разобрать, но на воображение не жаловался. Отлично представлял, и что она сказала отцу, и её тон — мажористо-мерзкий. Золотая тёлочка, уж она-то точно знала, что все вокруг только и мечтают, как бы захапать деньги её отца или самого отца, но, понятно, не голого-босого, а с деньгами.

С Мариной лично я никогда не общался, зато прекрасно помнил соответствующие высказывания Кирилла. Уж он-то считал себя великим шутником, а меня каждый раз коробили его замечания на денежную тему. По его словам, все вокруг только и мечтали залезть к нему в карман. Любой намёк, и он сразу же делал стойку, как отлично натасканная собака.

И Марина такая же. Неудивительно, что у них с Кириллом даже без секса сложилось полное взаимопонимание.

Павлов сказал, что его дочери новости сообщил не Кирилл. Ну не знаю. В Кирилла мне как-то больше верилось, чем в неизвестного