Тянет к тебе - Ана Сакру Страница 29

Меня странно жарко знобит от всего этого. От того, что между нами происходит.

Но это неожиданно приятно, и я просто плаваю в своих ощущениях, стараясь никак не характеризовать их.

Мы не разговариваем, не сидим рядом, только то и дело цепляемся взглядами. Но у меня все равно вся кожа возбужденно зудит. А в груди что-то ноет и плавится.

– Эй, Отелло, давай сфоткаемся. Смотри, мы прямо как братья теперь, – стебет меня Свят.

У нас и правда похоже стесаны скулы. Только у меня уже желтеет, а у него все свеженькое. Садимся рядом, обнявшись, лыбимся в камеру.

– Отелло – звучит! Тебе идет, чувак, – подкалывает Дан и тоже лезет к нам в кадр.

Девчонки хохочут.

– Отя, – ехидно артикулирует Эндж.

Знает, как ненавижу всякие сокращения тупые и прозвища. Специально делает это.

Грожу ей кулаком. Счастливо заливается.

– Отя-я-я, – поет уже вслух.

– Нарываешься, – дергаю бровью.

– Отшлепаешь? – фыркает.

– Отлижу, – беззвучно шевелю губами.

Эндж мгновенно кривится, будто что-то мерзкое съела, а сама краснеет до самых корней своих кудрявых, влажных волос и отводит взгляд.

Не пошлая она совсем. Тем веселее ее смущать.

Высаживаемся на живописном диком пляже, как и планировали. Девчонки переодеваются в одинаковые сарафаны для фоток. Парням Полинка раздает гавайские рубашки. Хмельные уже и разморенные на солнце дурачимся, фотографируясь, до самого заката.

На паре фото только мы с Эндж. На одной она сидит у меня на плечах и хохочет, на второй пытается меня придушить.

Еще я очень хотел третью фотку с обжиманиями, но Кудряшку было не уговорить. Она сопротивлялась, и получилась какая-то возня. Но все равно я тактильно обожрался ей, пока тискал и уламывал. От тел шел влажный жар, глаза пьяно блестели, но совсем не от шампанского, а от беснующихся гормонов в крови. Дыхание сбивалось у обоих.

В какой-то момент я прижался губами к ее ушку, но не знал, что прошептать, и просто дышал. И видел, как дыбом встают у нее волоски, а кожа покрывается мурашками.

– Пошли в каюту…– вырвалось из меня хриплым шепотом.

Член встал и уперся ей в бедро сквозь тонкие слои одежды. Перед глазами закружило.

Эндж заторможено моргнула, взгляд соскользнул на мои губы, и она облизала свои.

– Ты же хочешь, – стал я давить, не выдерживая ее молчания.

Так ничего и не ответила. Вывернулась из моих рук и отошла.

Бля… Ладно. Это было бы слишком просто, да.

Но с этого момента я снова стал на нее злиться.

Сучка кудрявая… Строит недотрогу из себя…Хочет продать подороже?

Глава 30. Ярик

Возвращаемся на базу с морской прогулки на закате.

В баре в форме деревянного корабля у самого причала уже накрыт длинный стол, за которым нас ждет старшее поколение. На базе остались только сами близкие – остальные уехали утром или вчера.

Всё в свечах, цветах и гирляндах. Играет душевная музыка, небо догорает фиолетово-алым.

Так ванильно это все, что у меня передоз идеальных, вылизанных картинок. Хотя сложно отрицать, что сестра Кудряхи подошла к организации своей свадьбы сверхответственно, и у нее все получилось. Я был на мероприятиях гораздо вычурней и дороже, но пожалуй еще ни разу на таком вот по-голливудски милом. Будто мы все актеры в романтической комедии, а Полина – приглашенная звезда.

Не могу сказать, что Полинка мне не понравилась – она, в общем, вроде нормальная девчонка, вот только какая-то ненастоящая что ли. Будто играет роль. Всегда улыбается, всегда всем довольна.

Я ее торт расхерачил и мужу по роже дал, а она продолжает мне улыбаться как самому дорогому гостю. Уверен, Кудряха бы на ее месте высказала. Энджи вообще на ее фоне смотрится особенно колючей и держащей дистанцию. И я начинаю понимать, почему ей с сестрой так неуютно и тяжело.

Их все время сравнивают, и для большинства Анжелика однозначно проигрывает. Я понимаю. И дело даже не только в их слегка ненормальной матери. Но Татьяна Ивановна конечно усугубляет все, не давая Кудряшке пространства для того, чтобы просто быть такой, какая она есть.

А меня так и тянет шепнуть Эндж, что она офигенная вот именно такая. Что приторность ее сестры – это как глюкозы пережрать на инсулиновом тесте. Что я вот ее горько-солено-вредную хочу. Но я не знаю, как затронуть эту тему. Чувствую блок от Кудряхи на подобные разговоры, и наблюдая молчу.

К бару идут девчонками впереди. Мы с Даном отстаем, закуривая.

Море шумит, ветерок приятный, прохладный. Выпускаю струйку дыма в космос, задрав к небу голову. Внутри меня тоже море шумит. Волнуется раз, волнуется два… Волны глухого раздражения, что Кудряха так и бегает от меня, сменяются нетерпеливым предчувствием. Ночь наступает, скоро мы с Эндж пойдем в наш номер. Чистый кайф ждать…А об остальном подумаю завтра.

Утром у нас самолет. Заканчивается наша нереальность.

– О, ну наконец-то, мы уже вас потеряли! – восклицает громче всех Татьяна Ивановна, перекрывая аплодисменты других гостей, и поднимается из-за стола навстречу Полине и новоиспеченному зятю.

Обнимаются, целуются будто не виделись десять лет. Остальные в это время рассаживаются на свободные места. Скрипят стулья, суета. Ловлю момент и, вежливо оттеснив одну из подружек Полины, сажусь рядом с Эндж напротив ее родителей.

– Ох, боже, что это с тобой! – тем временем охает Татьяна Ивановна, вертя голову Свята из стороны в сторону и рассматривая его слегка опухший нос и синяк на скуле.

– Бандитская пуля, – хмыкает Рокотов, покосившись на меня и подмигнув.

– Святик, сынок, что произошло? – тут уже подскакивает его мать и тоже начинает страдальчески причитать, разглядывая помятую рожу отпрыска.

– Ну началось… – бормочет Эндж, съезжая вниз по стулу.

– Да все нормально, мам, – Рокотов пытается отбиться от женщин и сесть на свое место.

– Что ж тут нормального? Кто это сделал?! – давит Татьяна Ивановна.

– Я, – задираю руку вверх и беспечно улыбаюсь.

В меня тут же врезается несколько пар глаз.

– Не так понял кое-что, приревновал, у всех прошу прощения, – отбиваю громко и четко.

– Да все нормально,– отмахивается Рокотов, садясь.

– Анжелика?! – а Татьяна Ивановна тут же впаривает требовательный взгляд в дочь.

– Что? – глухо отзывается Эндж.

– Объяснишь? – Коршунова- старшая опускается на свой стул, который как раз напротив Эндж. Подается к ней через стол и шипит потише, – Твоя работа?

– Что? Мам…– у Кудряхи округляются глаза.

– Да она не причем, – встреваю я.

– Ну раз приревновал, значит