Время Героев - Робин Эванс Страница 29

Дариэлю очень хотелось получить какой-нибудь совет. Ему было очень страшно и будущее казалось слишком смутным и неприятным. Однако единственный, кто мог дать этот совет, казалось, преследовал совершенно иные цели, хоть и не совсем ясные. Виллем намеренно делал всё, чтобы стало хуже, чем было, вёл их по пути, ведущему к разрушению, уничтожая всё, чем Исая так старательно оберегал реальность, вырвав из себя и спрятав свою магию за семью печатями в отдалённом месте, оградив его непроницаемым барьером заклятий. Дариэль злился на это и не понимал такой ненависти. Ведь эти двое были когда-то хорошими друзьями и коллегами, судя по рассказам и книгам?

Что, Создатель их храни, пошло не так? Что такое могло заставить человека несколько сотен лет искать способ дать Теням обрести власть и испоганить всё, за что его друг боролся при жизни?

Виллем для юноши представлялся каким-то ужасным чудовищем. Даже худшим, чем люди-Тени. Ему мало было убить своего коллегу, мало было испортить жизнь им самим ради своей безумной идеи, он хотел уничтожить их всех. Чего он добивается? Он ведь и сам может погибнуть. А если и не погибнет сам, но погибнут все остальные, кем будет он сам, в этом мире, населённом трупами? Эта мысль тоже вызывала страх и отвращение. Как ни крути, при любом исходе мужчина выглядел больным ублюдком.

И больше всего раздражало, что ублюдок ещё и был прав, когда сказал про судьбу Дариэля. Тот действительно начинал себя чувствовать совсем неважно, если не сказать отвратительно. Ощущение было такое, будто его физическое тело не выдерживает того, чем стала душа, наполнившись гнилью и мерзостью. Иногда тревожили видения, всегда одни и те же — будто мясо с его костей, словно сварившееся, просто отваливается и падает на землю, а на месте ранений копошатся могильные черви. Это было так явно, так отчётливо, что он даже во сне чувствовал эту боль. Боль сопровождала повсюду. Дариэль желал избавиться от неё так сильно, что порой ему самому хотелось содрать с себя кожу, чтобы покончить уже с этим раз и навсегда. Он пытался сдерживать это, но всё же иногда старшему брату приходилось хватать его кисти, когда парень начинал вдруг яростно расчёсывать ногтями случайный порез.

В общем, ситуация была совсем не радостной. А появление жрицы тёмного древнего культа только усилило его подозрения в том, что он чудовище, а всё вокруг очень и очень плохо.

Дариэлю очень хотелось верить, что хуже уже не станет, однако, конечно же, стало.

Было слишком темно. Дариэль больше ничего не мог разглядеть. Только слабые огоньки, будто глаза хищников, смотрели на него из тьмы, сгустившейся над водой. Когда глаза привыкли, парень начал различать смутные очертания странных существ. Он мог бы решить, будто это снова бессильные Тени, преследовавшие их компанию на протяжении всего пути, но не имевшие в этом мире никакой власти. Но подошедший со спины Аарон вдруг тоже их заметил.

— Видишь?

— Вижу.

Мерзкие и безликие, словно порождения ночных кошмаров. Они скользили по воздуху, обвивались вокруг мачт и парусов, призывая на корабль еще больше темной магии. Их становилось все больше и больше, и, когда стало казаться, что у них не осталось ни границ, ни предела, на палубу выбежали Виллем и Мириэла.

— Темные духи приветствуют своего господина, — произнесла жрица, поднимая руки над головой, словно в молитве, — они сделают для него все, даже то, чего ты не хочешь. Сейчас они помогут нам. И пусть на наших руках облезет кожа, а тела наши превратятся в гниющую труху, мы будем славить волю Темнейшего, мы будем служить ему до последнего вздоха и до последнего крика, будем возносить ему молитвы…

— Чёртова сумасшедшая сука, — грубо заткнул ей рот ладонью Виллем.

Аарон недовольно посмотрел на них.

— Нельзя так с девушками обращаться.

— А ты уверен, что это девушка? — Хмыкнул в ответ мужчина, — я слышал, жрецы Скаро выжигают себе половые органы при посвящении в культ, чтобы сношаться только с демонами.

— Чего? — Присоединилась к общей суматохе Дангер, — это как вообще?

— Да я откуда знаю? Меня там не было.

Их окружили со всех сторон. Отовсюду доносился неразборчивый шёпот, друзей охватывала паника, от которой хотелось забиться в угол, кричать и колотить кулаками стены. Но никто не двинулся с места, продолжая просто стоять и наблюдать.

Дангер схватила и крепко сжала руку Аарона.

— Может, спрячемся?

Девушка дрожала, как лист.

— Мы посреди океана, — разозлившись вдруг, сказал Дариэль, — можешь нырнуть и спрятаться на дне, если хочешь.

Он моментально получил мощный красноречивый шлепок по затылку от воительницы. Это заставило парня взять слова обратно и успокоиться.

Некоторое время все молчали. Наконец Виллем с досадой решил, что, видимо, вновь придётся брать ситуацию в свои руки и рывком развернулся к Дариэлю.

— Слушай меня. Я не знаю, чего сейчас хотят от нас Тени, и, думаю, никому не хочется пока выяснять. Может показаться диким, но ты один имеешь с ними исключительную связь и в твоих силах приказать им отступить. Просто соберись. Необходимо, чтобы не магия владела тобой, а ты владел ей.

— И как мне это сделать?

Виллем замешкался.

— Я точно не знаю. Действительно не знаю, не смотри на меня так. Просто постарайся, ты ведь в самый первый раз спас своих друзей. Сделай сейчас также. Главное, запомни: ни при каких обстоятельствах, ни в коем случае не слушай то, что они будут тебе говорить. И ни в коем случае не отвечай!

Дариэль кивнул.

А потом, одним движением скинув с плеч старый плащ, он расправил демонические крылья и, внезапно мощно оттолкнувшись от корабля, взлетел прямо к сгустившемуся подле корабля клубку Теней. Однако на сей раз ни у кого из его соратников не возникло ужаса при виде его дьявольского воплощения. Наоборот, задрав головы вверх, друзья смотрели на него в надежде и с восхищением. Похоже, крылатый демон вселил в них некую веру, что на их стороне есть мощная сила, способная противостоять любому злу. И опустим даже то, что сила эта сама была порождением зла: всё же своё зло было как-то роднее остального.

В какой-то момент начало казаться, что Дариэль способен запросто разогнать всех Теней. Сверкали вспышки колдовского света, существа расступались перед ним, словно обжигаясь. Он, казалось,