Любовник Павлова - Ника Маслова Страница 28

— Да, — ответил я, но и сам себя не услышал.

— Скажи что-нибудь, не молчи.

Я оторвал дрожащую ладонь от постели и показал большой палец вверх.

— Молодец, отдыхай.

Понятия не имею, откуда у него столько сил и энергии после изматывающего секс-марафона, который он нам устроил. А этот двужильный с татуированной спиной с большим синим драконом ещё и на постели сел, снял презерватив и завязал узлом, прежде чем от него избавиться. Я смотрел на Павлова, и в голове всё крутилось: «Мой бог». Задница без его толстого крепкого члена чувствовала себя такой одинокой.

— Вадим, ну не молчи. — Он навис надо мной, коснулся щеки. Я почувствовал острый дух морской соли. — Ты же не затыкался, пока мы...

Павлов замолчал, вглядываясь мне в глаза, затем перевернул меня и, подтянувшись выше, подсунул подушку под голову. Наконец я лежал на сухом, правда всё ещё грязный, весь в мыле. И шелохнуться не мог.

— Совсем я заездил тебя, да?

Я не нашёл сил ответить.

Он долго смотрел на меня, затем провёл ладонью от шеи к пупку, обвёл его и прижал руку к солнечному сплетению. Бросил острый взгляд на меня, усмехнулся.

— Эй, красавчик, тебя как зовут? Скажи-ка мне своё имя.

Павлов смеялся надо мной. Сначала оттрахал так, что, кроме задницы, я тела не чуял, а теперь развлекался за мой счёт. Мне б послать его далеко-далеко, а я тихо сказал:

— Спасибо.

В этот раз он услышал меня. Наклонился надо мной, и я приоткрыл рот, позволил целовать себя так, как ему и мне хотелось — долго, влажно и нежно. Кровать подо мной качалась, в ушах всё ещё слышался гул, во рту пересохло, словно мы плыли посреди моря. Пахло мускусом, солью и ветром.

Открыв глаза, я увидел над нами золотую луну и серебристые звёзды на тёмном, почти чёрном небе. Сначала подумал: ну совсем умом тронулся, кукушкой улетел в дальние страны. А затем понял, что это вышивка на балдахине.

Павлов провёл ладонью по моему лицу, поправил растрепавшиеся волосы.

— Полежи немного, я тебе воды принесу.

Он уже отстранялся, когда я поймал его за руку.

— Спасибо.

— Ты уже говорил.

— И ещё повторю. Спасибо.

Глава 12-2. Вадим. Спасибо

Глава 12-2. Вадим. Спасибо

Когда я очнулся, мне было так плохо как никогда. Всё тело болело, голова казалась дурной, словно после многодневной пьянки. В студенчестве чего не бывало, случалось и так: просыпаешься, и ощущения, словно еле живой выбрался из-под трамвая. Мне, что очевидно, довелось побывать под катком. И звали его, понятное дело, Николай Николаевич Павлов.

Не знаю, сколько я спал, но в горле поселился жуткий сушняк. Словно я и правда пил, а не трахался, будто в последний раз в жизни.

— Воды, — сказал я. Верней, прохрипел. Прошептал. Разлепил слипшиеся губы и что-то там издал, невнятный звук, который сам еле-еле услышал.

Никто не ответил. Никто не бросился спасать меня, единственного выжившего после кораблекрушения. Рядом не было ни души. Стоял полумрак, духота. Глаза быстро привыкли, и я понял, что лежу на роскошной кровати — траходроме, мой бог, это её истинное название на все времена — и балдахин задёрнут, так что проникающий снаружи свет доказывает одно: я не умер, и там, снаружи, всё ещё светит солнце.

Упёршись ладонями в кровать, я попытался сесть...

«Неправильное решение», — сообщила моя бедная задница. Вновь упав на кровать, я закрыл ладонью глаза и забулькал от смеха. Хихикал сквозь слёзы, но, правда, я никогда даже не думал, что испытаю такое.

Как там Павлов сказал? «Совсем я тебя заездил». О да. Именно это на одной ноте ныло всё моё тело. И чем громче ныло, тем сильней меня разбирал смех.

Яркий свет ворвался в моё убежище от жестокого мира.

— Проснулся? — спросил свежий благоухающий Павлов, присев на кровать. Одетый уже не в деловой костюм, а в серый джемпер и кажущиеся обычными джинсы, он выглядел помолодевшим лет на десять вампиром. Все жизненные соки из меня вытянул, гад.

Я, мягко говоря, взглянул на него с неприязнью.

— Всё болит, — прохрипел я голосом, слегка похожим на человеческий. — Совсем вы меня заездили, Николай Николаевич.

Павлов усмехнулся, расплылся в широкой улыбке, укусил себя за щеку, а затем не выдержал и захохотал. Запрокинув голову, он смеялся так весело, что я не смог сдержать собственный смех, отдавшийся болью в самых разных местах.

Смешно ему, блин. А я тут, блин, почти умираю.

Он принёс мне воды и забрался ко мне на кровать. Хотел помочь сесть, я еле-еле отбился.

— Что, серьёзно так больно? — спросил он, когда я взмолился не трогать меня и просто дать мне тут умереть.

— А что, до меня никто не жаловался? — Я подумал про моих предшественниц, прежде просыпавшихся на этой кровати после ночи любви, и впервые всех их, бедненьких, пожалел.

— Нет, не жаловался, не беспокойся об этом. Я всегда учитывал, с кем делю постель, и соизмерял наши силы. Но ты ведь не девушка, смотри, какой мускулистый. — Он похлопал меня по груди, раскрытой ладонью провёл по поджавшемуся прессу. — Не думал, что к молодому мужчине с такой фигурой мне следовало относиться как к фарфоровой кукле.

Я внимательно на него посмотрел.

— Ну спасибо.

— Пожалуйста, — ответил бессовестный Павлов. — Перестань ныть, всё с тобой хорошо. Но спортом тебе стоит заниматься побольше. Качать пустые мышцы в зале — глупый выбор. Нападут на тебя в тёмном переулке, спасёт только настоящая сила, а не, — он с видимым удовольствием вновь погладил меня. Словно я стал его большой голой кошкой, — вся эта красота. Кстати, хотел спросить...

— Да?

— Ты лазерную эпиляцию делаешь? У тебя совершенно голая грудь.

— А вы? — Я ткнул пальцем в грудь Павлова. За серым трикотажем прятались крепкие мускулы, гладкая кожа и татуировка большого дракона — я его отлично запомнил.

Павлов перехватил мою руку.

— А я от природы такой.

— Угу. В прошлой жизни были водным драконом?

— Почему водным?

— Потому что голубым... Ладно на меня так смотреть. Не нравится голубым, значит, светло-синим драконом. Он у вас откуда?

Вода помогла или наш разговор, но башка у меня начала варить в разы лучше.

Павлов склонил голову к плечу,