Измена. Сказка (не) о любви - Аня Вьёри Страница 28

– Или стошнить, – несмело подсказывает кто-то из кадровичек, и по кабинету тут же прокатывается волна смешков. Мне же совсем не до веселья.

– Ребят, – я бледнею, краснею, но понимаю, что сказать им правду не могу. – Простите меня… Я не могу…

– Наташка, – вдруг звучит очень испуганный голос от дверей.

Это Юлька. Она уже минуты три стоит в кабинете, сжимая мой контракт в руках. Вижу, что он завизирован и прошит, а у бухгалтерши глаза квадратные от ужаса.

– Наташка, прости меня, – шепчет Юля и вместе со мной срывается в рыдания.

Глава 27

– Это вообще законно? – Сашка ошарашенно листает мой договор, Светлана Михайловна хмурится, а Юлька просто рыдает.

– Я же не думала, я же… Я вот тебе… Подпи-исывай! – это она пытается оправдаться за то, что требовала от меня быстро это подписать.

У меня внутри все сжалось и окаменело, я-то понимаю, чьих рук это дело.

– Все законно, – кивает Маринка. – И все прописано так, что комар носа не подточит.

Ну еще бы. Это же лично Егоров составлял! В этом нет никаких сомнений.

– То есть то, что я сопровождаю тебя на репортажи, считается обучением?! – возмущается Сашка. – Не, а почему мне тогда не платят? – он пытается шутить, но мне не до смеха. Я сижу, стиснув зубы.

– Платят, – хмыкает Марина. – Твою зарплату и платят. Ты же на свои репортажи не выезжаешь. По штатке ты получаешься в простое.

– Не, я так не играю! – продолжает он. – А в моем контракте что написано?

– В твоем все нормально, – отмахивается Юлька. – Я первым делом достала посмотрела.

– Не, мать, ты знаешь, – крутит головой Сашка, – я теперь сам хочу проверить.

– Странно, что только твой контракт такой, – мрачнеет Светлана Михайловна. – Неужели и сюда Осипов дотянулся?

– А знаете, – я вдруг понимаю, что точка кипения пройдена, и плевать мне уже на все, – а пойду спрошу, – забираю из Сашкиных рук свой договор и яростно толкаю дверь. – За спрос же ничего не будет! – уверенным шагом иду по коридору к кабинету главреда.

Антон в кабинете. Один. К счастью. Наверное.

– Как ты это объяснишь?! – я кидаю бумаги на его стол.

– Что объясню? – он смотрит на меня невинным взглядом.

– Мой договор, – рычу я.

– Это же твой договор. Почему я должен тебе что-то объяснять? – мой муж довольно откидывается на спинку кресла. – Ты же его читала, когда подписывала, – на его лице расползается ехидная улыбка.

– Ну, знаешь!

– Что ты халатно относишься к бумагам? Знаю, – кивает Егоров. – У вас тут в редакции с этим вообще плохо. Столько на аудите выявил, – он хмурится и переводит взгляд на свой ноутбук.

– Антон, я не буду с тобой работать.

– Да пожалуйста! – пожимает плечами он. – Выплачивай в бухгалтерию все штрафы, стоимость обучения, неустойку и свободна.

– Это какие-то зверские штрафы! Это вообще ненормально!

– Нормально! – припечатывает меня он и снова улыбается. – К тому же ты сама подписала.

– Антон, чего ты от меня хочешь?

– Я хочу, – Егоров подается вперед и говорит вкрадчивым голосом, – чтобы ты, дорогая моя жена, была всегда со мной. И в горе, и в радости, как говорится. И дома, и на работе, – заканчивает он, чуть усмехаясь.

– Я все равно с тобой разведусь! – упираюсь руками в его стол.

– Не дам согласия!

– Через суд!

– Да пожалуйста! Прописана ты в Москве, придется отпрашиваться с работы. Заблаговременно. Там у тебя в контракте прописано. Пункты пять-семь, пять-восемь, пять-девять. Почитай.

– Антон! – я почти кричу.

– Что, дорогая? – голос почти нежный, но в глазах стальной блеск.

– Отлично! Раз так, – резко выпрямляюсь, – ты сам меня уволишь! – подхватываю бумаги. – За это у меня штрафных санкций нет!

– Смотря что вытворишь, – хитро улыбается мой муж, но тень беспокойства в его взгляде появилась.

Я подхватываю свои бумаги и вылетаю из его кабинета, громко хлопая дверью.

– Сашка! – смотрю на ошарашенного коллегу. – У нас завтра с тобой какой репортаж? На фабрике?

Четверг. 19 июня. 11.34

– Так, а дай-ка я это в кадр захвачу, – тихо бормочу я, крутясь по двору фабрики с камерой.

– Натах, ты с ума сошла? Это очистные! – так же тихо, но очень возмущенно отзывается Сашка.

– Ага! Надо стать так, чтобы за этой пластмассовой порнографией были именно они, – приноравливаюсь, вроде как нацелясь на скульптуры из искусственной травы. – У тебя есть объектив посильнее?

– Натаха!!! – Сашка дергается.

– Саш, я клянусь тебе, все будет хорошо! – голос у меня твердый, взгляд уверенный. Сашка мнется, но уступает. – Ты будешь ни при чем!

– Возьми вот этот, – протягивает мне рюкзак с аппаратурой. – И я совершенно не хочу знать, что ты задумала!

***

В редакции мы появляемся сильно после обеда. Никого не смущает то, что мы с Сашкой сидим над версткой, не разгибаясь. Таскаем друг другу кофе, иногда путаем стаканчики и жуем одну пиццу на двоих. Сырную. Сашка любит какую-то другую, но так и не признается какую. Я ведь люблю сырную.

Антон, проходя мимо, зверски посмотрел на нашу импровизированную поляну через стекло опен спейса, но промолчал.

– Блин, – ворчит Сашка, – сейчас жрать на рабочем месте запретят.

– Лучше б работать до девяти вечера запретили! – парирую я, запуская пальцы в волосы.

Мимо наших столов, плавно покачивая бедрами, дефилирует Крыса.

– У тебя там, говорят, какие-то проблемы? – она бесцеремонно подхватывает кусок пиццы. – Теперь выслуживаешься? – по ее лицу расплывается мерзкая улыбка, а я молчу.

– Лариса Ивановна, вы бы шли, – фыркает Сашка. – Рабочий день окончен.

– Я пойду, Сашенька, пойду, – скалится она. – Вы тоже можете идти. Биг босс, говорят, в Москву укатил. Какая-то у него встреча с утра. Так что не перед кем рвение демонстрировать.

Уехал, значит! Прекрасно! У меня как раз завтра сказки в выпуске. Вот