Иди ты... в жёны - Тата Кит Страница 23

- Доброе утро, дядь Петя, - я улыбнулась соседу, пока они с Титовым обменивались рукопожатиями. – А что это у вас там?

Я смотрела на его большие руки, испытанные многолетним трудом и, кажется, поняла, кого он принёс.

- Да вот, - начал дядя Петя объяснять и будто немного смущаться. – Василиска наша окотилась же недавно. На крыше прям! Кое-как этих котят достали. Четверо, представляешь?! Почти всех раздали. Но там пацаны были, их охотнее берут. И вот… осталась девчонка. Серая, как туча, конечно, но ласковая и игривая. Оставить себе не можем, а есть жалко. Возьмёте? Любка? Санька?

- Куда мне её, дядь Петь? У меня же даже цветы долго не живут. Даже у кактуса нет шансов на выживание.

- Возьмём, - Титов обнаглел настолько, что, должно быть, решил, раз я его приютила по доброте душевной, то и его «+1» тоже сможет здесь прописаться. – Красавица. Давно мечтал о кошке. Правда, хотел рыжую кошечку, но она какая-то не ласковая и не игривая. Хоть сам с собой играй да ласкайся.

Я молча закатила глаза, понимая, на кого он намекает.

- Как назовёте-то? – поинтересовался дядя Петя, взяв со стола шоколадную конфету, которую тут же распаковал и закинул в рот целиком.

- Страстью будешь, - гордо объявил Титов, поглаживая кошечку, которая выглядела совсем мелким серым комочком в его руках.

- А нормального имени нет? – возмутился дядя Петя.

- Видишь, никому твоя ночнуха не нравится, - Титов ехидно мне ухмыльнулся, а я с трудом удержала средний палец в кулаке, который ему показала.

- Ох, ёпта! – дядя Петя, глянув на меня, вдруг резко отвернулся и прикрыл часть лица ладонью. Будто прятался от меня. – Любка, ты чё не сказала, что ты тут в исподнем? Я думал, платье цветастое.

- Господи… - я вздохнула и накинула на плечи бабушкину шаль. Она сама её когда-то связала.

Титов, глядя на меня, закатил глаза и осуждающе качнул головой.

- Всё, дядь Петя, расслабься. «Страсть» в ажуре. Бояться нечего.

Сосед хоть и повернулся обратно к столу, но лишний раз старался в мою сторону не смотреть.

- Ладно, молодые, пойду я. Сегодня Никитка приезжает. Бабка моя с рассвета на кухне гоношит. Уже столько наготовила!... Будто в городе еды нету, - дядя Петя смешно возмущался, взмахивая руками и раздувая щёки. – Скажите потом, как назвали.

- Ага, - Титов стал пристальнее разглядывать кошку и что-то прикидывать в своей бестолковой голове.

Дядя Петя уже ушёл к себе, и Титов всё что-то анализировал.

- Что бывает серым кроме тучи, волка и мыши?

- Моя жизнь, - уныло ответила я.

- О! Будешь Любкой… Любкиной киской. Хоть так её поглажу, - он начал демонстративно гладить кошку и при этом смотреть мне в глаза.

- Отвратительно, - я возмущенно повела бровью. – Юмор – это не твоё, Титов.

- У тебя вся деревня так шутит. Приобщаюсь.

- Им это идёт, и я привыкла слышать подобное от них. Но ты-то куда?

- Туда же, куда и все. Ты не заметила, что я тот ещё весельчак?

- Я заметила, что ты тот ещё банный лист. Странно, что баня тебе не пришлась по вкусу.

- Серое, серое, серое… - Титов успешно проигнорировал всё, что я ему сказала. Сев за стол напротив мне, стал вновь вслух размышлять над кошачьим именем. – Кроме бетона ничего в голову не лезет.

- Дым.

- Дым… Дымка, - Титов словно на вкус пробовал это имя. – Не. Херня. На «ы» будто челюсть выворачивается. Может, Тучка, всё-таки?

- Угу. Только Тучка – это белый медведь из мультика. Мальчик, кстати.

- Что? – Титов непонимающе нахмурился. – Какой ещё медведь?

- Сразу видно, кто из нас общается с мамочками из бухгалтерии.

- Серое, серое… - он снова начал размышлять вслух.

- Достал, - вздохнула я. – назови её Серя, и не парься.

- Серя?

- Угу. Саня из «Бригады» был Белый, а твоя кошка – Серя.

- Серя… - Титов задумчиво хмыкнул и снова пригляделся к котенку. – Почему этот бред мне нравится? Твоя деревня отбила у меня чувство вкуса.

- Так вали отсюда, пока совсем плохо не стало. У тебя ещё есть шанс спастись.

- Как я тебя теперь брошу? У нас же теперь общее хозяйство появилось, получается, - он указал на котенка, уже уснувшего в его ладонях.

- Кстати, если это хозяйство нагадит в доме, нам придётся попрощаться с хозяйством.

- С каким?

- А это ты сам решай, какое шерстяное тебе менее жалко. Я за ней убирать не буду. Кормить буду, а вот остальным занимайся сам. И у меня она не останется. Когда закончишь трепать мне впустую нервы и поедешь в город, её заберешь с собой.

- И как такую злую тётю умудрились назвать в честь такого прекрасного чувства? А, Серя?

- Ой, как мы запели! – всплеснула я руками. – И имя-то у меня, оказывается прекрасное! А что ж ты в городе каждый раз бесился и отказывался называть меня по имени? Только по фамилии.

- Потому что ты Любовь Александровна. Будто моя любовь. А когда хочется тебя придушить… а это почти всегда… - Любовью тебя, да ещё Александровной, называть совсем не хочется.

- Я не твоя Любовь, а папина. Сейчас тоже хочешь меня придушить?

- Ну, если тебе это нравится, грязная извращенка… - Титов похотливо поиграл бровями.

- Отвали, - устало вздохнув, я вышла из-за стола и, поправив на плечах шаль, пошла в дом. – Про кошку я не шучу, - бросила я, не оборачиваясь. – Она здесь жить не останется.

Почти весь день Титов только и делал, что играл с котёнком, приучал её к имени и даже сам сходил в магазин за мисками, кормом, лотком и наполнителем.

Кошечка проигнорировала абсолютно всё. Ела она с моей руки - куриные котлеты и гречку. Пила молоко из оставленного Титовым на столе стакана. А нагадила рядом с диваном, где временно и своевольно прописался её бестолковый хозяин.

- Там твоя Серя насерила. Иди убирай, - пришлось ради этого даже разыскать Титова. Он будто спрятался от меня под черемухой, которая широко раскинула свои листья, и втыкал в телефон, с умным видом во что-то вчитывался. – В темпе. Воняет уже на весь