Аргумент весомей пули - Павел Николаевич Корнев Страница 23

Тут бы влить в заклинание дополнительную порцию энергии и напитать ею порчу, да только медлить нельзя, промешкаю — сдохну. Огненный полог погас, дворянчик целиком и полностью сосредоточился на изничтожении моих чар, и под натиском хлынувшей из его ядра энергии пурпурная жила гарпуна вскипела и лопнула, а засевший меж рёбер обломок ударного аркана начал растворяться, стремительно теряя материальность.

Шаг вперёд. Револьвер из кобуры. Выстрел!

Разделяло нас две сажени, пуля угодила в плечо и развернула Огнеслава ко мне боком.

Шаг вперёд. Взвести курок. Выстрел!

Второй кусок свинца прошил вновь возникшую в воздухе оранжевую пелену и плюхой расплавленного металла угодил аспиранту под рёбра, заставил его согнуться, а на третий раз кровью брызнула простреленная голова. Огнеслав ничком повалился на землю, я вмиг очутился рядом и один за другим всадил в затылок колдуна все остававшиеся в барабане револьвера заряды. Разнёс череп на куски!

Только лишь из-за того, что не представлял себе пределов живучести аспирантов?

Нет. Подозреваю, всё же нет.

Седоусый капитан похлопал по плечу магистра Гудимира и тяжко вздохнул.

— Царь небесный, за что мне это всё? — пробормотал он, но сразу взял себя в руки и повысил голос: — Озвучивать результат поединка не вижу смысла. Погибшего похоронить на погосте. И упаси вас Царь небесный сплавить его мёртвых дел мастерам!

Освободить тело от имущества поручили двум урядникам, писарь прямо здесь же взялся составлять опись, а вот хоронить посланца рода Огненной длани выпало уже мне.

— Такова освящённая веками традиция! — объявил Чеслав.

Он распорядился о тачке и заступе, но этим и ограничился.

— Разве убитого на дуэли хоронит победитель? — усомнился я в словах поручика.

— Нет, конечно! — насмешливо фыркнул тот. — Речь о том, что грязную работу неизменно взваливают на самого младшего по чину.

У меня неровно подрагивал и горел угольком перегруженный узел, левую руку нестерпимо ломило, а покрасневшую ладонь пекло, но приказ есть приказ, так что ухватил мертвеца за ноги и кое-как уместил на тележке. После перевёл дух и покатил ту на погост, благо Чеслав не оставил меня и вызвался послужить провожатым. Впрочем, уж лучше бы у кого другого дорогу спросил…

— Так, значит, клятвы ты не нарушал? — произнёс поручик, когда я взялся копать могилку.

— Как я мог? — хрипло отозвался я. — Я ж не боярин! Я — Лучезар Серый!

Поручик хмыкнул.

— Твои соученики толкуют о другом.

— Собака лает — ветер носит, — отрезал я, думая о том, что родичи Лучезара вскорости узнают об осечке проклятия, завязанного на кровь и клятву паршивой овцы. И кто знает, к каким выводам они тогда придут? Самое меньшее в следующий раз прибегнут к более надёжным методам.

Чёрт, чёрт, чёрт!

Дальше к нам присоединился капеллан и парочка состоявших у него на подхвате рядовых. Тело замотали в саван, а затем была прочитана заупокойная молитва по верному слуге Царя небесного, чем погребальная церемония и ограничилась.

— Дюже хорошо, что тебя в Мёртвую пехоту спровадили! — заявил Чеслав, когда мы вновь остались на погосте вдвоём. — Меньше разговоров будет.

Я никак на это его замечание не отреагировал и начал работать заступом.

— Но удивил, удивил, — продолжил Чеслав беседовать вроде как сам с собой. — Школа Огненного репья, а бьёшь порчей и прочей кровавой гадостью. Склонность к белому аспекту, что называется, налицо, а работаешь с пурпуром. Неправильный ты тайнознатец, Лучезар.

— Уж какой уродился, — буркнул я.

Поручик кивнул.

— Повезло тебе с наследственностью, ничего не скажешь. Огненным арканом ты бы защитный полог родича в жизни не пробил.

— В гробу я таких родичей видал! — огрызнулся я.

— В саване! — хохотнул Чеслав и продолжил изводить меня расспросами.

Еле отбрехался, насилу закопал.

Глава 8

В расположение Мёртвой пехоты вернулся до невозможности вымотанным. Напился травяного отвара и без промедления завалился спать, благо тюфяк затащили в барак ещё до дождя, а о дуэли сослуживцам успели во всех подробностях поведать Хомут и Край.

Но хоть я и устал как собака, так сразу уснуть не смог — какое-то время лежал и пялился в потолок, размышлял о том, как скоро в Тегос прибудет следующий мститель. По всему выходило, что передышка продлится от трёх месяцев до полугода — за это время мне кровь из носу требовалось рассчитаться с долгами и отбыть в Поднебесье, дабы поменять метку школы Огненного репья на какую-нибудь другую, желательно церковную. Пусть тогда ищут, как говорится, хоть до посинения.

И да — я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что это пустые мечты, а на текущий момент вся моя защита — это стоимость контракта. Вот только род Лучезара точно не из бедных, столкуются с торгашами, непременно столкуются. Выкупят.

А значит, следует заранее продумать, что именно буду говорить, если вдруг возьмут в оборот.

Ясно и понятно, что о случившемся в приюте Репья нельзя даже заикаться. В этом случае я не только распишусь в самозванстве и выставлю себя беглым чернокнижником, но и признаюсь в осознанном сотрудничестве с Лучезаром. Такое не простят. Может, и не четвертуют, но прикончат непременно. Фигу мне тогда, а не сделку.

При этом подмена совершенно точно не могла случиться после получения метки в школе Огненного репья, а как бы я сумел в это учебное заведение пробраться? Пусть даже бояре и не самого высокого мнения о нашем захолустье, но история не должна будет вызвать у них ни малейших сомнений. Да и от самозванства таким образом никак не откреститься, ведь за время обучения о своём праве именоваться боярином я заявлял неоднократно.

Мог Лучезар поменяться местами с другим учеником лишь в самый последний момент? Мог, но придётся назвать имя, которым якобы клеймили дух беглого боярина. Опять же — лицо. Кто бы мне его в школе перекроил?

Стычка в омуте с Сурьмой?

Я мысленно кивнул.

Ну да — всех усыпили, тогда и случилась подмена, а уже на следующий день я получил метку на имя Лучезара Серого, боярином ни разу не представлялся. В остальном — чем меньше вранья, тем лучше. Имел склонность к белому аспекту и доставшееся от папеньки с маменькой проклятие, поэтому