Красивый. Родной. (не)Мой - Галина Милоградская Страница 22

— Не думал, что ты напишешь, — приглушённо говорит Артур. Смотрю — он тоже не особо морочился с одеждой. Исчезли часы, рубашка, брюки. На нём простая серая футболка и спортивные широкие штаны, на ногах сланцы.

— Я выдернула тебя из постели? — спрашиваю с лёгким уколом вины.

— Я сам выдернулся, — хитро улыбается он и поворачивается всем корпусом. В салоне темно, только на улице горит фонарь, но вскоре и он гаснет — сработал на движение.

— Не спросишь, зачем написала? — во рту пересыхает, сердце колотится в горле.

— Разве это не очевидно? — Артур тянется ко мне рукой, касается щеки, нежно гладит. Это до сих пор для меня не очевидно, но он точно сделал свои выводы и, судя по тому, как кожа покрывается мурашками, они были верными. — Сейчас между нами нет спящего ребёнка. Я могу поцеловать тебя так, как хотел?

Не двигаюсь. Его лицо приближается, голова склоняется на бок, и я закрываю глаза. Он целует уверенно, без нежности. Шумно выдыхает через нос, когда губы соприкасаются, кладёт ладонь на талию, чтобы стать ближе. У него неожиданно мягкие волосы, перебираю их, отвечая, приоткрываю рот, позволяя его языку проникнуть внутрь. Голова кругом. Нет ничего, кроме темноты и приглушённых звуков, шелеста одежды и громкого дыхания.

Артур перетягивает меня к себе на колени, устраиваюсь сверху, хмелея от собственной смелости. Веду ладонями по груди, снова ныряя в поцелуй, пока его руки гладят спину под кофтой. С самого начала ничего целомудренного не было, но сейчас его возбуждённый член отчётливо упирается между ног, и я чувствую собственный жар, потираясь о него.

— Подожди, — хрипло просит он, крепко обнимая и кладя подбородок на плечо. — Подожди, дай отдышаться.

— Зачем? — Туман в голове не желает развеиваться, кровь уже воспламенилась. Это от того, что долго не было секса, или дело именно в Артуре?

— Хочешь, чтобы в первый раз это случилось тут? — Он поднимает голову и смотрит в глаза. Какая разница, где это произойдёт: на кровати, усыпанной лепестками роз, или на заднем сиденье посреди ночной улицы?

— Я не буду жалеть, — говорю и первой его целую. С тихим стоном он отвечает, запускает руки под майку и ведёт вверх. Мы одновременно ускоряемся: я снимаю его футболку, он — мои кофту и майку. Белья на мне нет, ведь собиралась спать. На нём тоже — это открытие делаю, скользя под штаны и сжимая член.

— Я сразу понял, какая ты горячая, — выдыхает он, толкаясь в ладонь. — Презервативы в бардачке.

На миг остужает мысль: сколько раз он занимался сексом в машине? Неважно. Я — свободная женщина, которая имеет право получить удовольствие где она хочет, когда хочет и с кем хочет. А сейчас я хочу Артура. Дверь в прошлое закрыта, но сейчас, с каждым движением, я поворачиваю ключ, чтобы выбросить и больше никогда туда не входить.

Артур опускает сиденье и плавно укладывает меня на спину. Приподнимаюсь, помогая снять шорты, и нетерпеливо дрожу, пока он надевает презерватив. Никогда не совершала таких безумных поступков, самое время начинать. Когда он входит, забрасываю ногу на торс, с трудом сдерживаю тихий стон. Движения плавные, вижу, как Артур сдерживается, но машина всё равно предательски раскачивается, окна уже запотели. Никаких слов не нужно: достаточно горячего дыхания над ухом, чтобы жар начал разливаться внизу живота. Хочется быстро, грубо, резко, но здесь слишком неудобно. В чём-то Артур был прав… Это последняя связная мысль, потому что потом в голове становится пусто, а в лёгких заканчивается воздух. Несколько раз с силой задвинув, Артур кончает, упираясь лбом кресло. Коротко целует, садится на пассажирское сиденье и протяжно выдыхает. Шевелиться не хочется.

— Не думал, что у нас будет секс. Точнее, не думал, что так скоро.

— Удивлён? — поворачиваю к нему голову.

— Очень, — признаётся честно. Снимает и завязывает презерватив, достаёт из бардачка салфетки, одну протягивает мне.

— Я тоже, — отвечаю, приводя себя в порядок и одеваясь. Артур просто подтягивает штаны, майка лежит на заднем сиденье. От его взгляда мне до сих пор слишком жарко. Открываю окно, в салон врывается напоенный запахами воздух. — Обычно я так себя не веду.

— Это я понял, — самодовольно усмехается он, перегибается через меня и поднимает кресло. Замирает перед лицом, не спеша отстраняться. — Жаль, что не могу тебя украсть, — говорит и выразительно смотрит на губы.

— Не можешь, — вздыхаю. В кармане куртки лежит радио няня, которую прихватила, когда выходила. Хоть сын и спит крепко, но мало ли, что может случиться.

— Выходит, ты использовала меня, а теперь пойдёшь спать? — Артур деланно возмущается. Мне не хочется его отпускать и возвращаться в одинокую постель. Обвожу контур его губ, смотрю в глаза.

— Я попрошу тётушку Мадину посидеть завтра с Илюшей. Если ты завтра ещё будешь хотеть меня украсть.

Почему-то нет сомнений, что она согласится. К тому же, утром смотрит слишком хитро, как будто отлично знает, что случилось ночью.

— Решила с Артурчиком погулять? — улыбается, а я краснею. — Иди, конечно, дело молодое. За Илюшкой приглядим, не бойся. А тебе надо отдохнуть и развлечься как следует. Не дело, что такая молодая и красивая без мужского внимания вянет.

Краснею ещё сильнее, потому что точно знаю, какое внимание сегодня ждёт. Сегодня Артур галантно открывает передо мной дверь, даже не пытается целовать, пока пристёгиваюсь.

— Тут недалеко, — говорит, не глядя на меня. И правда — четыре улицы, можно было пройти пешком. Большие ворота на пульте бесшумно открываются, впереди одноэтажный дом, каменный, словно вросший в землю. Явно простоял тут не один век.

— Дом предков, — с гордостью произносит Артур, останавливаясь. Кажется, специально пытается не касаться, но как только дверь закрывается, он толкает к стене и жадно целует.

С неба сыплется мелкий противный дождь, никак не желая переходить в настоящий ливень. Я прячу зевок в кулаке, перебирая истории болезни пациенток, которые приедут сегодня и завтра. На глаза снова попадается та, из Севастополя. Тогда внимания не обратила, а сейчас собираюсь внимательно изучить, но при виде фамилии застываю. Не