Тянет к тебе - Ана Сакру Страница 19

Да, тогда тоже бы было больно.

Но я бы не чувствовала себя такой чужой в собственной семье, как теперь.

Если раньше я просто страдала от нависающей, плотной тени идеальной Полины над моей головой, то сейчас и вовсе меня будто за борт вышвырнули. Словно специально отослали учиться подальше. Звонили раз в неделю по пять минут. Скрывали такие важные вещи. Будто вот они – сплоченная, спаянная семья, а ты как хочешь живи.

Все равно вряд ли что-то путное выйдет.

– Кудряха, пойдем поздравим, – Яр обнимает меня за талию и ведет к молодоженам.

Его горячая ладонь на моей пояснице моментально выдергивает из плотного облака собственных мыслей. Ловлю заинтересованный взгляд сестры и пластмассовую улыбку Свята, когда мы приближаемся.

То, что Святослав Рокотов немного меняется в лице и смотрит на Яра с мрачной оценкой, греет мое побитое самолюбие несмотря ни на что.

В ответ сильнее прижимаюсь боком к Тихому.

Смотри-смотри, красавчик, да?

Это невозможно отрицать. Ярослав на десять из десяти. Особенно, если не знаешь, что за гвозди застряли у него в голове.

Яр моментально подыгрывает, спуская руку с моей талии на бедро и нагло поглаживая мою задницу прямо на глазах у Свята и сестры.

Его лапища словно раскаленный утюг. Внутри меня подбрасывает, и мысленно я шиплю от передоза ощущений. Но внешне продолжаю безмятежно улыбаться.

– Поль, поздравляю, – говорю сестре совершенно искренне, – Это было очень красиво…До дрожи.

– Ой! Иди сюда, – она всхлипывает и обнимает меня, – Спасибо!

– Свят, – коротко киваю бывшему. И голос предательски вздрагивает.

Отголосками той боли, что пережила по его вине три года назад.

Пальцы Яра тут же сильнее впиваются в мой бок. Словно это реакция на то, что заметил.

Рокотов в ответ криво улыбается, продолжая коситься на Яра.

– Познакомишь со своим кавалером? – игриво улыбается Полина, тоже посматривая на Тихого, который опережает меня и сам начинает представляться.

– Поздравляю, очень трогательная церемония. Я – Яр, парень Анжелики.

– Очень приятно, – дружелюбно отзывается Поля.

– Рад познакомиться, Ярик, – щурится Свят, протягивая Тихому руку.

Яр в ответ тормозит, раздраженно сверкнув глазами.

– Яр не любит, когда его так называют, – поправляю Свята, и только тогда Тихий снисходит до рукопожатия.

– О, прости, Яр. Понял. Буду знать, – Свят снисходительно улыбается.

Тихий не реагирует никак. Давит на мою поясницу, уводя от молодоженов. Нас тут же сменяют следующие гости, желающие поздравить новобрачных. Нутром чую, как в Тихом раздражение кипит. Вместе подходим к фуршетному столу. Яр практически насильно сует мне в руку бокал шампанского. И сам залпом выпивает из другого.

– Что завелся? – интересуюсь.

– Он у тебя неуч, да? – сверкает на меня черными глазами.

– С чего вдруг неуч? И с чего вдруг "у меня"?

– К человеку принято обращаться так, как он представился. Это элементарная вежливость, Кудряха, – отвечает только на первый вопрос, игнорируя второй.

Мне приятно бы было тешить себя догадками, что истинная причина его раздражения в ревности, а не в форме обращения. Но это как глупо, что просто вспоминаю про кучу гвоздей у Тихого в голове.

И закатываю глаза.

– Ты иногда такой зануда, Я-ярик, – делаю ударение на его имени.

– Эй, тебе тоже нельзя, – фыркает.

– Но Лиде же можно, – делаю глоток из своего бокала.

– И ей нельзя, но она непробиваемая.

– А я значит пробиваемая, – играю бровями.

– Нет, но я не против пробить, – артикулирует беззвучно Яр, уставившись на меня вмиг потемневшим взглядом.

В ответ меня такой жаркой волной ошпаривает, что я давлюсь следующим глотком.

– Что ты сказал? – корчу из себя дурочку, будто не прочитала по губам.

– Ничего, пей давай.

***

Над морем горит ало- фиолетовый закат. Легкий солоноватый бриз продувает насквозь наш открытый шатер, наполняя его морским свежим воздухом. Все деревья вокруг в зажженных гирляндах, словно в гигантских светлячках. Живая музыка ласкает вслух. Гости один за другим произносят теплые, сердечные тосты. Скоро танец молодых наверно.

Как раз на догорающем закате…

Я не могу отрицать, что свадьба у сестры волшебная. Все продумано до мелочей, и меня кружит в этой шаблонной, но такой попадающей в нужные точки романтике. Я вязну в ней.

А еще я успокоилась.

И я пьяненькая.

Просто в хлам на самом деле. Расслабленная и хмельная.

Яр подливает мне, не переставая.

Но я устала его одергивать или пытаться держать дистанцию.

Его правая рука неизменно лежит на моем колене. Рассеянно гладит через тонкий шифон. Он говорит с кем-то, улыбается собеседнику, смотрит на него, а я лишь ощущаю его наглые пальцы, ползущие выше по моему бедру.

Потом он меняет позу, и тогда его рука оказывается на спинке моего стула, а пальцы рисуют узоры на моем обнаженном плече на виду у всех. После Яр поворачивается, касается губами моего виска, незаметно проходясь по коже кончиком языка, и его рука снова возвращается на мое бедро.

Все повторяется снова. Если смешать с шампанским, как я, то это чертово заклинание!

В ушах у меня шумит кровь. Между ног давно влажно и горячо пульсирует. Я испытываю тактильный экстаз, от которого зудит вся кожа.

Я живой человек, я просто не в состоянии так долго навязчивому напору Тихого сопротивляться.

А шампанское стирает понимание, зачем я вообще должна это делать.

Не помню… Зачем?

Ведь, кажется, я тоже его хочу…

И, как сказал Яр, я теперь свободная взрослая девочка.

Это будет разовый вечер? Ок. Без иллюзий.

Я никогда так не делала, но от одной мысли, что может быть решусь именно с ним и именно сегодня, бросает в чувственную, со вкусом легкой паники дрожь.

Мы сидим за круглым столом ближайших родственников. Здесь мои родители, родители и бабушка Свята, мои тетя с дядей и Данька. На удивление нам спокойно и даже иногда весело. Мама, как обычно, не может удержаться от того, чтобы периодически делать мне замечания из разряда "не сутулься", но присутствие Яра сильно отвлекает ее от моей скромной персоны. И я за это невероятно благодарна ему.

Лида оказалась права. Ее брат – идеальный кандидат на роль подставного завидного жениха. Богатый, красивый, харизматичный, остроумный, умеющий вести себя на тонкой грани между наглостью и непробиваемой уверенностью в себе.

И, главное, очень убедительно играющий безумно влюбленного.

Мы больше не целовались, нет…

Но не было ни одного оголенного участка моей кожи, который был не горел от его касаний.

Яр меня затискал.

На мне не осталось собственных духов. Я вся насквозь пропиталась им. Сижу и вдыхаю древесный мужской аромат с собственной кожи. Близкие наблюдают за нашими