Тянет к тебе - Ана Сакру Страница 17

Пальцы Эндж непроизвольно сильнее впиваются в мое предплечье по мере нашего приближения к остальным гостям. Ее ладонь влажная, я чувствую это сквозь тонкую ткань рубашки. Сдерживаюсь, чтобы не прокомментировать ее нервозность. Вряд ли оценит сейчас.

Несколько человек, обернувшись, приветственно машут нам, поторапливая, потому что на горизонте уже показывается яхта…

С алыми парусами, блин…

Я усмехнувшись, закатываю глаза. А на невесте у нас что? Хрустальные туфельки?

Остальные гости моего скепсиса не разделяют – начинают восхищенно орать и аплодировать. Кошусь на Кудряху. Она заворожено смотрит вдаль на приближающуюся посудину, и взгляд при этом такой… Наверно так же пялилась Ассоль в горизонт, когда принц все не приплывал. Мечтательно и печально.

Коробит почему-то…

– Что, тоже бы так хотела? – как-то слишком уж агрессивно интересуюсь. Но поделать с собой ничего не могу.

– Красиво же, да? – рассеянно отзывается, вообще никак не реагируя на резкие нотки в моем голосе.

– Завидуешь? – ехидно бросаю.

И тут же жалею об этом. У Эндж каменеет лицо, делаясь отстраненным и равнодушным.

– Тихий, отстань.

Будто собаку отогнала, пнув под дых.

Ладно, сам виноват. Вместо продолжения нашего дебильного разговора накрываю своей ладонью женские пальчики, вцепившиеся в мое предплечье. Крепко сжимаю в виде извинений.

Да, Кудряшка, я знаю, что придурок иногда…

Она мажет по мне быстрым взглядом и тихонько выдыхает через приоткрытые губы. Смиряется.

Пальцы не убирает. У меня в груди от этого жарко щекочет. Смотрю на Анжелику уже внаглую, облизывая профиль. Время замедляется, фотографируя момент…

– Мам, привет! – внезапно ее губы вздрагивают в улыбке, а рука исчезает из моей, оставляя вместо себя неудовлетворенность и пустоту.

Встряхнув головой, возвращаюсь в реальность.

Мы, оказывается, уже посреди толпы на пирсе. Музыканты играют "My Heart Will Go On", а Эндж кидается обнимать невысокую ухоженную блондинку неопределенного возраста. Пытается ее поцеловать, но та морщит нос и отшатывается.

– Макияж, дорогая, – делает замечание, а затем чмокает воздух у Анжеликиной щеки.

Вообще-то, моя бабушка мне бы и подзатыльник отвесила, если бы я попытался ее торжественную раскраску испортить, так что именно в этом не вижу ничего криминального.

Вот только Эндж как-то сразу сникает и неловко делает шаг назад.

Мать же обрисовывает ее стройную фигуру беглым оценивающим взглядом, который застревает на глубоком декольте… Выразительная пауза… И Коршунова – старшая брезгливо морщится, осуждающе цокая.

– Анжелика! – страдальчески всплескивает руками. – Вот что с тобой вечно не так?! Можно хоть раз за тебя не краснеть? Что за выбор платья? У нас гости…! Папины партнеры, помощник губернатора! А ты как цыганка, которую только что за еду поимел матрос! Может…

Она не успевает договорить, потому что я интуитивно подаюсь к своей "цыганке" и оказываюсь так близко, что одеревеневшая спина Эндж впечатывается мне в грудь, а холодные голубые глаза Татьяны Ивановны удивлённо впиваются в мое лицо.

– Здравствуйте, я тот самый матрос, – обнимаю Эндж за плечи, с совершенно искренним удовольствием тиская, – Ярослав Тихий, очень приятно, – улыбаюсь "потенциальной теще" во все тридцать два, с каким-то садистким удовлетворением видя, как у той беспорядочно меняются эмоции на лице в попытке выбрать правильную, – И я с вами полностью согласен, Энджи очень сексуальная. Особенно в этом платье. Не знаю, как до ночи доживу, уж простите за подробности. Вообще…Спасибо Вам за такую дочь!

На миг между нами троими повисает гробовая тишина.

А затем происходит что-то невероятное.

Татьяна Ивановна, все-таки выбрав нужную реакцию, расплывается в заискивающей улыбке, протянув "Оу, да, тот самый Тихий. Очень рада познакомиться, молодой человек…". В общем, переобувается в приятную светскую даму на лету.

Но сшибает с ног меня не это.

А то, что Эндж внезапно кладет свою узкую ладонь поверх моей, лежащей на ее плече.

Оборачивается, задрав ко мне голову. Смотрит прямо в глаза.

Ласково шепчет "это так мило, Яр", сверкая безбашенным азартным взглядом.

Встает на носочки и…

Перехватив мой подбородок, нежно прижимается приоткрытыми губами к моим. Сама.

Это длится всего лишь секунду. Но, кажется, я в стельку пьян от нее.

Глава 18. Ярик

Эндж отклоняется, разрывая поцелуй. Машинально тянусь опять к ней, но меня отвлекают.

– Ярослав, ну как, отдохнул? – к нам подходит Владимир Анатольевич.

Вместе с ним тот самый Даня и еще какая-то возрастная пара. Нас знакомят. Оказывается, это родители Данила, дядя и тетя Анжелики. Их имена тут же вылетают из головы – слишком много новых лиц, а я никогда не отличался хорошей памятью на людей.

Вокруг становится очень шумно. Суета достигает апогея. Ведущий пытается организовать гостей, надрываясь в микрофон. Музыканты разражаются еще одной слезовышибательной песней.

Все потому, что небольшая яхта начинает швартоваться.

По просьбе ведущего расступаемся по две стороны от раскатанной дорожки, образуя коридор.

Пользуюсь моментом и, обняв Анжелику за шею, притягиваю к себе. Она сначала замирает в протесте, но потом все-таки поддается, обмякая и облокачиваясь спиной на мою грудь.

Ее попка вдавливается мне в пах. Ловя от этого микроскопические токи, тут же побежавшие по венам, нагло упираюсь подбородком в тёмную кудрявую макушку и дышу глубже, пропитываясь пряно- соленым ароматом своей "цыганки" и предвкушением. В голове мысли пошлые кружат.

Наконец показывается сладкая парочка. Невеста в расшитом камнями русалочьем платье и жених в темно-синем костюме. По толпе гостей проносится очарованный вздох, а затем пирс разражается овациями.

Ничего с собой поделать не могу – по сестре Энджи мажу коротким оценочным взглядом, а вот на женихе ревниво залипаю.

Насчет Полины. Да, красивая. Высокая платиновая блондинка с аппетитными сиськами, тонкой талией и зачетными бедрами, которые так удачно подчеркивает облегающий корсет. Напоминает куклу Барби или дорогую инстателку, только без перекачанного лица – со вполне милыми тонкими аристократичными чертами.

На их мать похожа эта Полина. Если бы дала, конечно трахнул – не спорю.

Но цеплять – не цепляет меня такой типаж. Зря Эндж загоняется. На любителя. Лично мне не интересно.

А вот жених…

И это ее первая любовь? Бля…

Ну бабам такие нравятся, да.

Морда скучная, правильная, смазливая. Приличная стрижка, гладко выбрит, высокий, улыбается, будто платят по сотке за каждый вежливый оскал. И при этом выражение лица дружелюбное до легкой тупости. Кен, а не мужик в общем.

И вот такое Кудряхе заходит? Раздраженно почесываю разбитую скулу. Нет, мне не нравится. Бесячий какой-то тип.

– Сразу видно, что гондон, – бормочу Эндж в макушку свой вердикт.

– Ну конечно, один ты у нас красавчик, –