(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк Страница 13

— Хочу, — подтвердил. — Но не здесь и не сейчас.

— Мы реально будем ждать вашего развода, чтобы потрахаться? Серьезно, Мирик?

— Лика, а я не уверен, что разведусь, — признался честно. — Я не решил еще.

Лика грозно сверкнула глазами и оттолкнула меня.

— Определись уже! Нас обеих иметь не получится! — вышла из душевой, оставляя меня одного. Хороший совет, но я не знал, как им правильно воспользоваться…

Глава 7

Яна

В понедельник я просто взяла и вышла на работу. Я не собирала себя из осколков и не приползла на дрожащих ногах с кругами под глазами, а приехала как ни в чем не бывало. Не потому, что я сильная, а потому что у меня даже не было возможности оплакать свой разрушенный брак, проклясть любимого мужа и размазать сопли до подбородка. Мне хотелось, но я не могла себе этого позволить.

Мне нужно было улыбаться и с нарочитым весельем осваиваться в квартире, потому что на меня смотрел сын: Рома был растерян, ему нужна устойчивая опора, надежная и крепкая; мать, которая уверена, что все сделала правильно! Я обязана стать такой. Сын спрашивал про своего папу, и я убеждала, что он обязательно к нему приедет.

У меня абсолютно не было ненависти к Мирославу. Обида, боль, злость: что-то на него, что-то на себя, что-то на нас обоих. Его бывшая жена не вчера встала между нами, а я не пресекла этого сразу, не выставила границы, доверилась и шла с широко закрытыми глазами, полагаясь на сам факт, что Мирослав — мой муж, не ее! Вот так просто и так наивно.

Мир тоже положился на наш брак и не фильтровал ситуацию, не оценивал критически, не подумал, что чувства к той, бывшей, были сильнее и хорошо легли на старые дрожжи. Но для него это не такая уж беда, даже если сейчас переживания реально сильны. Мирослав всего лишь поменял удобную жену на любимую.

Но еще были дети: Николь и Рома. У них есть отец, и они оба хотят видеть его каждый день, но… Но больше это невозможно. Этот баланс еще как-то соблюдался львиную долю нашего брака, но потом мать Ники взялась за свои материнские права максимально. Теперь моему Роме придется ждать, когда папа найдет время для него. Это не тычок в сторону Мирослава, это факт. Когда родители не жили вместе, дети лишались максимального времени одного из родителей. Обычно отца. Мир реально очень много работал, ездил в командировки, посещал важные мероприятия. Мы посещали. Теперь у него будет другая спутница.

А ведь была еще Николь… О ней как раз думала, сидя у себя в кабинете. Как ни крути, а мы не чужие люди. Я эту девочку воспитывала, мы ели за одним столом, я купала ее и рассказывала сказки на ночь, заплетала косы и дула на разбитые коленки. Мы были семьей. Вполне вероятно, что доля моей вины тоже была в становлении характера Ники. Но уже ничего не исправить: девочка выросла, нужно работать с тем, что есть. Теперь только ее личное желание могло исправить ситуацию с капризами и избалованностью. Единственное, что в моих силах: предложить свою помощь, если, конечно, она ей понадобится.

Именно по этому поводу я вызвала по окончании уроков к себе Николь. Знает ли она, что мы с Ромой ушли? Что сказал ей отец? Как она сама отреагировала? В любом случае, нужно поговорить с ней лично: я не собиралась рвать с ней связи, даже после всех ее поступков, а Ники… Это уже ей решать.

— Вызывали? — Николь, постучав, вошла.

— Проходи, присаживайся, — улыбнулась ей.

Она стянула рюкзак и поставила на пол, затем села на один из стульев за длинным столом.

— Ники, я не знаю, говорил ли с тобой папа, но мы решили… пожить отдельно. Мы сейчас с Ромой живем в моей квартире.

— Папиной, — негромко поправила меня. — Эту квартиру тебе папа подарил.

— Да, ты права.

Мне хотелось ответить колко, что ее мать тоже жила в квартире, подаренной Мирославом, но я решила побыть взрослой и не упражняться в едкости на двенадцатилетней девочке. Николь всего лишь повторяла слова взрослых.

— В любом случае, если тебе что-то понадобится, или ты захочешь увидеть брата, можешь звонить и приезжать в любое время.

— Хорошо, это все? — ей не терпелось уйти из моего кабинета, а смотреть на меня она избегала.

— Не знаю. Может, тебе есть что сказать?

Что я хотела услышать? Самой не ясно. Может, что все было не зря, и эти годы не прошли для нас обеих впустую?

— Ты не виновата, что папа с мамой снова хотят быть вместе. Он любит ее, — посмотрела на меня прямо. — Всегда любил… — отвела глаза, потому что в них на мгновение появилась та девочка, которая долго боялась спать в темноте и прибегала в нашу спальню. Часто именно ко мне. Возможно, она тоже понимала, насколько больно и унизительно жить с мужчиной, который много лет мечтал о другой женщине.

— Хорошо, я тебя услышала, — смысл обсуждать превратности любви с ребенком. — Если нужна будет помощь по учебе…

— Ты не помогла мне с проверочной, — тут же попеняла.

— Помощь и сделать вместо тебя — разные вещи. За помощью можешь обращаться, и не только в учебе.

— Я могу идти, Яна Николаевна? — Николь кто-то позвонил.

— Да, конечно.

Она подхватила рюкзак и буквально вылетела из кабинета. Я только вздохнула. Грустно, но что ни делается, то к лучшему.

Вечером я позвонила няне и предупредила, что не забираю сына из садика. Ключи у Ани уже были, а такси я им вызвала ко времени. Меня сегодня пригласила к себе свекровь.

Агата Владиславовна жила в огромном роскошном доме с кучей прислуги и двумя кудрявыми пуделями. Она отличалась в одежде эпатажным ретро-стилем, была высокомерна и не любила меня. Но к внукам относилась хорошо, уже за это спасибо. Мирослав с матерью общался ровно: говорил, что после смерти отца она слишком сильно пыталась его опекать и контролировать, пришлось отдирать буквально с мясом. Агата Владиславовна жутко обиделась, даже на его первую женитьбу пришла в черном — траур. Но в итоге смирилась и особо к нему не лезла.

— Здравствуйте, Роберт, — меня встретил дворецкий в ливрее. Мне захотелось снять обувь или как минимум надеть бахилы, настолько все сверкало. Но это не принято у «старых денег».

— Прошу, — распахнул дверь. — Агата Владиславовна ждет вас в салоне для чаепития.

Я шла