Кино как универсальный язык - Камилл Спартакович Ахметов Страница 45

всех голосовать «за» по критически важному вопросу – в XV веке не носили таких касок и не голосовали поднятием рук, это отсылки к современности, притом далеко не последние (Рисунок 109). Вице-инквизитор Леметр (Жильбер Даллю, в справочной информации часто неверно указывают Мишеля Симона, который появился в этом фильме на пару секунд в роли безымянного судьи) почти не участвует в действии, даже он здесь – лицо подневольное. 

Рисунок 108. Кадры из фильма Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» – документализм и атмосфера

Часть вторая. Оставшись в камере одна, Жанна видит на полу светотеневой рисунок в виде креста, отброшенный тенью оконной рамы. Неожиданный знак – крест, священный символ жертвенности и страданий во имя людей – приободряет ее, она берется за соломенный венок, который она плетет в камере. Аллюзия на терновый венец и фигуру Христа очевидна! В камеру входят английские солдаты, они издеваются над Жанной и отнимают у нее кольцо, выкрутив ей руку (перед распятием у Христа отняли последнее). Появляется Луселер (Морис Шюц), он возвращает девушке кольцо, вызывая ее доверие. Это завязка – Луселер обманывает Жанну, представившись посланцем короля Карла VII. Входят судьи… В конце второй части снова появляются солдаты и продолжают свои насмешки, они надевают на голову Жанне ее венок и дают ей в руки перо, повторяя: «Дочь божья!» – так же, как Пилат саркастически называл Иисуса «царем иудейским» (Рисунок 110). 

Рисунок 109. Кадры из фильма Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» – судьи пристрастны или подневольны

Рисунок 110. Кадры из фильма Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» – культурные коды христианства

Прогрессия усложнений: эпизод в камере пыток – отдельный шедевр операторской работы Рудольфа Мате. Мы видим инструменты палача в самых противоестественных ракурсах, пару раз камера ныряет под пыточное колесо – точка зрения человека, который, увидев орудие пыток, падает в обморок (Рисунок 111). И Жанна лишается чувств. И судьи, и англичане опасаются за ее жизнь – подсудимая не должна умереть до приговора! Девушке пускают кровь, она приходит в себя, она готова к дальнейшей психологической обработке.

Четвертая часть фильма: кульминация – Жанну выводят на площадь. Она переводит взгляд с цветов, которые растут на церковном дворе, на свежевырытую могилу, которую только что выкопали на церковном кладбище (Рисунок 112). Усталость, ужас и давление судей ослабляют ее волю – девушка подписывает отречение. Командор Уорик (Камилл Барду) взбешен – ему не нужно было отречения Жанны, английская корона требовала от него смертельного приговора.

Рисунок 111. Кадры из фильма Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» – в пыточной

Рисунок 112. Кадры из фильма Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» – символы жизни и смерти

Финальная, пятая часть фильма – развязка. Жанну стригут наголо ножницами, явно сделанными в XX веке (в этой же части мы увидим священника в современных очках). Параллельный монтаж – жестокое выступление уличных акробатов. Вместе с состриженными волосами служитель выметает соломенный венок Жанны, ее терновый венец – и в этот момент она прозревает и осознает, что подаренная ей жизнь не имеет смысла, только смерть поможет ей выполнить ее предназначение и станет подлинной жертвой французскому народу. Она требует судей, она собралась с силами и отказывается от признательных показаний! Судьи возвращаются в камеру, их переживания искренни, даже д’Эстиве и Кошон плачут – по версии Дрейера, они не желали смерти подсудимой, им нужно было лишь защитить собственную правоту перед лицом церкви (Рисунок 113). Жанна д’Арк наконец-то получает желанное причастие – и теперь ее смерть неминуема.

Рисунок 113. Кадры из фильма Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» – прозрение

Осужденную снова выводят на площадь. К столбу, на котором ей предстоит сгореть, приколачивают табличку «Еретичка, богохульница, вероотступница, идолопоклонница» – с тем же успехом там могло быть написано «Царь иудейский». Камера Рудольфа Мате не скупится на перевернутые ракурсы, в одном из кадров мы видим безногого инвалида; разгорается костер – и вместе с ним разгорается бунт, люди бегут, мальчик оплакивает лежащую на мостовой убитую мать, пушка поворачивается на лафете – все это приветы «Броненосцу «Потемкин» Эйзенштейна (Рисунок 114).

На выпуск конкурирующего фильма «Волшебная жизнь Жанны д’Арк, дочери Лотарингии» (Рисунок 115) Дрейер отреагировал достойно, сказав о Марко де Гастине: «Он прав. И я тоже прав».

Пожалуй, впервые в истории кино Дрейеру удалось настолько искусно воспользоваться элементами изобразительности и киноповествования, часто нарушая уже сложившиеся правила нормативного кинематографа, чтобы создать кинофильм, работающий как настоящая притча – не навязчиво морализаторская проповедь на манер эпилога «Нетерпимости» или финала «Метрополиса», а настоящая драма, оказывающая на зрителя мощное эмоциональное воздействие и рассказывающая о смысле священной жертвы и превосходстве духа над телом не словами, а яркими, мощными визуальными образами.

Оригинальная версия фильма долгое время считалась утраченной – картина была перемонтирована французской цензурой, негатив погиб при пожаре. Дрейер смонтировал альтернативную версию, но и она сгорела. Но сегодня нам известна аутентичная версия шедевра, восстановленная по копии оригинальной версии режиссера, случайно обнаруженной уже после смерти Дрейера в клинике Дикемарк в Норвегии. 

Рисунок 114. Кадры из фильма Карла Теодора Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» – смотрится как хроника, работает как притча

Рисунок 115. Кадры из фильма Марко де Гастина «Волшебная жизнь Жанны д’Арк» – найдите десять отличий

Вне всякого сомнения – «Страсти Жанны д’Арк» Карла Теодора Дрейера занимают почетное место в ряду последних шедевров немого кино среди таких фильмов, как «Огни большого города» Чарльза Чаплина и советские авангардные ленты «Потомок Чингисхана» Всеволода Пудовкина, «Человек с киноаппаратом» Дзиги Вертова, «Земля» Александра Довженко.

4. Первое десятилетие звукового кино

Звуковое кино как аттракцион

Не успел достигнуть своего наивысшего расцвета беспрецедентный по выразительности визуальный язык немого кино, как