Психология кино. Когда разум встречается с искусством - Скип Дайн Янг Страница 20

– одним из основных принципов грамотного консультирования. Не будь обеспечения конфиденциальности, клиенты опасались бы, что терапевт может раскрыть их личные мысли, – и вполне обоснованно. И это, в свою очередь, привело бы к нежеланию делиться деликатной информацией. Тем временем одним из непредвиденных последствий психологической конфиденциальности является то, что она не позволяет большинству людей непосредственно наблюдать за процессом консультирования. Таким образом, фильмы и другие произведения становятся единственной возможностью для широкой публики заглянуть в закрытую сферу психотерапии. Даже искушенные зрители, у которых хватает ума не верить всему, что происходит на экране, могут обнаружить, что их понимание страдает из-за отсутствия других изображений психотерапии.

Даже позитивный взгляд кинематографа на лечение психических заболеваний может оказаться спорным. Некоторые авторы отмечают распространенность катарсического лечения в кинематографической психотерапии – так называется драматический момент ослепительного прозрения, когда внезапно «тайна» раскрывается и клиент, независимо от тяжести симптомов, внезапно избавляется от страданий[64]. Когда я впервые увидел фильм «Три лица Евы» на уроке психологии в средней школе, то был потрясен этим феноменом. В кульминационной сцене Ева (в исполнении Джоэнн Вудворд) излечивается от расстройства множественной личности благодаря случайному открытию: она узнает, что симптомы болезни проявились в тот момент, когда на поминках ее заставили поцеловать труп бабушки. Другие примеры катарсического исцеления можно найти в фильмах «Повелитель приливов», «Обыкновенные люди» и «Умница Уилл Хантинг». Эти катарсисы приносят драматическое удовлетворение, символически связывая воедино различные нити сюжета, чтобы затем привести их к приятному заключению. К сожалению, обычно терапия работает совсем не так. Мгновенное избавление от серьезных проблем не приходит практически никогда. Терапевтический прогресс – это, как правило, куда более медленный и гораздо менее драматичный процесс.

Подобные неточности приводят к тому, что люди могут вообще отказаться от идеи прохождения курса лечения. В одном из исследований было показано, что «склонные к уязвимости» (испытывающие депрессивные или суицидальные симптомы) подростки с большей вероятностью будут считать, что лечение окажется неэффективным, если посмотрят такие киноленты, как «Девственницы-самоубийцы», «Прерванная жизнь» и «Игры разума». Этот вывод можно посчитать особенно тревожным, поскольку эти фильмы симпатизируют психологическому лечению (хотя бы даже и в малой степени), и конечно, они далеко не худшие, если говорить о существующих изображениях лечения психических заболеваний[65].

В другом исследовании сравнивались взгляды людей, смотревших определенный фильм, и тех, кто его не смотрел. Это была романтическая комедия 1980-х годов «Любовный недуг» с Дадли Муром. Мур в фильме сыграл главную роль – доктора Сола Бенджамина, психоаналитика, решившего начать романтические отношения с одной из своих пациенток. Это решение раскрепощает его и побуждает отказаться от прибыльной психоаналитической практики, чтобы помогать бедным. Участники исследования, посмотревшие картину, оказались более благосклонны к сексуальным отношениям между терапевтом и клиентом, чем те, кто его не смотрел. Поскольку жанр фильма – романтическая комедия, то нарративный успех ленты напрямую зависит от того, насколько она будет убедительна в изображении того, что настоящая любовь преодолевает все ограничения, включая даже профессиональную этику. Однако распространение идеи о том, что между терапевтом и клиентом возможны романтические отношения, не работает на общественное благо. Потенциальные клиенты могут либо прийти в ужас от такой возможности и избегать терапии, либо пойдут на лечение, имея в голове совсем иные цели[66].

В XX веке психология и кино развивались вместе, и на сегодняшний день психология и психотерапия, как и Голливуд, – это уже устоявшиеся институты. Но ввиду того что психология не имеет в своих активах такой хорошей пиар-машины, она вынуждена полагаться на Голливуд в вопросах продвижения. В 1990-е специалисты в области психического здоровья появлялись в каждом шестом блокбастере. Ипостаси у них были разные: они вели индивидуальную психотерапию, супружеское консультирование, консультирование по вопросам злоупотребления психоактивными веществами и психологическую экспертизу[67]. Эти методы стали стандартным явлением американской культуры, и в какой-то степени кино может служить отражением нынешней реальности. Но не исключено, что широкое освещение терапии в кино сыграло свою роль в облегчении культурного принятия (равно как и для значительной амбивалентности).

Психологи из кинофильмов побуждают некоторых зрителей сделать карьеру в психологии или смежных областях. Маршалл Эдельсон, психолог и психиатр из Йельского университета, отметил, что такой эффект на него оказала Ингрид Бергман, точнее ее персонаж в фильме Хичкока «Завороженный» (1945)[68]. Судя по моим разговорам с коллегами, многие психотерапевты моего поколения (а мы говорим о людях 1960–1975 годов рождения) вдохновлялись персонажем доктора Бергера в исполнении Джадда Хёрша в фильме «Обыкновенные люди» (1980). Скептики могут сказать, что самоотверженность доктора Бергера устанавливает невозможно высокие стандарты для начинающих терапевтов. Однако состоявшиеся консультанты, с которыми я общался, не были столь слепо идеалистичны. Совсем наоборот – они подчеркивали некоторые черты Бергера (сострадание, терпение, чуткость) как факторы, которые вдохновляют их по сей день.

Другие комментаторы находят в кино хорошие терапевтические модели. Триллер «Шестое чувство» с Брюсом Уиллисом, хоть и представляет собой сверхъестественную историю о призраках, был высоко оценен специалистами как пример того, насколько трудно терапевту принять субъективную реальность своих пациентов. Поначалу доктору Кроу тяжело принять реальность своего молодого пациента Коула, который заявляет ему: «Я вижу мертвецов». Только когда доктор Кроу принимает восприятие Коула как истину его субъективного мира, это позволяет ему помочь Коулу справиться с преследующими его призраками[69]. Недостаточное осознание доктором Кроу своих собственных проблем при столкновении с системой убеждений Коула приводит его к тому, что он начинает защищаться от этих убеждений. Отказываясь верить и отстраняясь от полученных знаний, он избегает попытки справиться с собственными неудачами и ограничениями[70]. Несмотря на сверхъестественный сюжетный поворот «Шестого чувства», мы видим, как кино может раскрывать истину о том, как выглядит успешный процесс психотерапии и успешные межличностные отношения в целом[71].

Глава 4

Безумные гении: психология кинематографистов

Иллюстрация 4.1. Вуди Аллен и Миа Фэрроу в Нью-Йорке.

Март 1986-го © Trinity Mirror/Mirrorpix/Alamy

В фильме Вуди Аллена «Мужья и жены» сам Аллен вместе с актрисой Миа Фэрроу играли Гейба и Джуди, интеллектуалов из Нью-Йорка. Со стороны их брак кажется идеальным образцом современных взаимоотношений в большом городе. У каждого в паре блестящая карьера, они посещают дружеские вечеринки, ходят по ресторанам и театрам. Однако в жизни супругов царит глубокое уныние, и Гейб, преподаватель колледжа и писатель, обнаруживает, что его влечет к одной из своих студенток – 20-летней Рейн, которую сыграла молодая Джульетт Льюис. Но после флирта с Рейн и шуток о годах психотерапии он