Российский Прованс: Розовое. Девушки. Раки - Сергей Геннадьевич Горяйнов Страница 9

– Теперь я понимаю, как грекам удалось при помощи одного только паруса и весел забраться так далеко от Пелопонесса, – обратился я к старикам, желая польстить им и заодно продемонстрировать знания, которые мы с Янисом на пару получали на истфаке родного универа. – Вы и впрямь потомки тех греков-торговцев (я покосился на стаканчики на их столе), которые основали здесь первые поселения.

– Мы не из торговцев. Из флибустьеров, – не принял моей лести Зевс.

– Корсаров! – авторитетно поправил его Посейдон и, закончив спор, обронил Зевсу: – А кофе выпьем на пляже!

Старики стали спускаться к морю, а когда моя отвисшая челюсть наконец смогла выполнять привычные для нее функции, я спросил у Яниса:

– Шутка?

– Истинная правда! – заверил он меня. – Ты ведь после второго курса перешел на кафедру истории России и перестал заниматься греками. Второе наше пришествие случилось сюда после русско-турецких войн, во время которых греческие корсары здорово помогли Сенявину и Ушакову и на Архипелаге, и в Черном море. Если верить семейным рассказам, один мой дедушка происходит из знаменитого рода Варваци, а второй – не менее знаменитого Качиони. А это были лихие пираты, перешедшие на службу к императрице Екатерине.

– Как Фрэнсис Дрейк – к Елизавете Английской! – подытожил я. – За это надо выпить! Ямас!!! – и потянулся к бутыли, но Янис потянул меня на пляж, соблюдая во всем, как это и принято у греков, гармонию.

Лежа на берегу залива под солнцем, которое светило нам так же, как сотни лет назад греческим пиратам, мы с Янисом перебирали факты влияния греков на нашу жизнь, как капитаны корсарских каперов перебирали трофейные четки, готовясь на абордаж вражеского судна. Я вспомнил, как еще в бытность Чехова таганрогский градоначальник Шувалов в отчете министру внутренних дел писал, что «Таганрог по-прежнему остался иностранным городом». В первую очередь – из-за господства в нем греческой диаспоры. Янис заметил, что старинный казачий род Грековых, дворян, внесенных в «Бархатную книгу», получил свою фамилию не просто так. Я в тон ответил, что те же казаки Яновы ведут родословную от какого-нибудь Яниса. Вспомнив собственную свадьбу в величественном городском дворце бракосочетания в палладианском стиле, с которого начинается переулок Греческий в Ростове, я спросил, что было там до революции?

– Всего лишь греческое двухклассное приходское училище, – залился смехом корсарский отпрыск. – Было выстроено на деньги общины.

Мы еще долго перебирали – дворец Алфераки и целую Греческую улицу в Таганроге, Кукольный театр в Ростове, ту же табачную, хлебную и рыбную торговлю («Значит, все-таки и торговцы, не только пираты», – насмешливо вставил я, но Янис только отмахивался и продолжал перечислять). Не зная, как остановить этот поток превосходства, я решил выяснить действительно волнующий меня вопрос.

– Хорошо, а почему у нас нет ни одного греческого ресторана?

– Зато у нас лучшие заведения гирос в стране, – улыбнулся Янис. – Кстати, организуй для своих студентов гирос, и увидишь, как у тебя резко повысится посещаемость и, возможно, успеваемость. Ресторанов же нет потому, что по-домашнему, с душой, там не приготовить. А по-другому мы не умеем. Кстати, вставай, пойдем продолжим завтрак. Не думаешь же ты, что мы завтракаем только сумой с мёдом?

И мы продолжили. В итоге завтрак плавно перетек в обед, обед – в ужин, ужин – в застольные разговоры. Козьи сыры в травах и масле соседствовали с фаршированными баклажанами, дзадзики – с хрустящими кольцами обжаренных кальмаров, долмадакьей (ну, это понятно), свекольным салатом пандзари, холодными кефтедес, обвалянными в травах, знаменитой тарамасалатой – пастой из тресковой икры, маслин и зелени. Затем Мелина с Афродитой принесли хорьятики – настоящий деревенский салат, нежнейшую копченую ставридку и неизменную мусаку, фантастический вкус которой смог описать только Аристофан:

Устрично-камбально-крабья —

Кисло-сладко-остро-пряно —

Масло-яблоко-медово —

Сельдерейно-огуречно —

Голубино-глухарино-куропачья —

Зайце-поросятино-телячья

Запеканка.

– У нас сегодня ничего особенного на обед, просто суп с рыбой, – объявила Мелина, и на столе оказались тарелки с янтарного цвета бульоном с крупно нарезанными овощами, источающими головокружительный аромат, а на отдельном блюде – вынутая из него разваренная и распластанная надвое рыба, посыпанная рубленым чесноком и специями. Увидев мои глаза, Мелина с неизменной мягкой улыбкой пояснила просто:

– Мы так готовим.

На закате, разведя костер и не уставая то переругиваться, то обниматься и прихлебывать вино, Зевс с Посейдоном приготовили на огне ягненка, золотистое мягкое мясо которого можно было есть губами.

Когда женщины и старики ушли спать, Янис, Гермес и я, разлив по стаканам вино, вернулись к грекам на Дону.

– И все же, – горячился я, – античного в вас больше, чем флибустьерского. Взять хотя бы сегодняшний вечер. По пиратскому обычаю мы бы сейчас должны были хлестать ром, распевать «Пятнадцать человек на сундук мертвеца» и кричать «йо-хо-хо». Вместо этого мы пьем вино и ведем беседы, как в каком-нибудь платоновским «Пире». Кстати, после вашего застолья я понимаю, почему они ели лежа. Я бы и сам сейчас прилег.

– Это ты просто еще не был на наших свадьбах! – со смехом ответил Янис. – Но сейчас ты, конечно, прав. Причем в этой аллегории Гермес играет роль Агафона, я – Сократа, а ты, конечно, – Аристофана. Хотя мне, если честно, всегда больше нравились «Застольные беседы» Плутарха.

– Так может, вспомнишь молодость и, как на семинарском занятии, процитируешь что-нибудь наизусть? – подначил я давнего друга.

Янис поднял глаза к античному меотскому небу над Таганрогским заливом, усыпанному звездами, и с улыбкой ответил:

– Ну, здесь больше подходит Анакреонт:

На пиру за полной чашей мне несносен гость бесчинный:

Мил мне скромный собеседник, кто, дары царицы Книда

С даром муз соединяя, на пиру беспечно весел…

Д

Джаз

Периодически мы хотим законодательно изменить написание имени донской столицы и изобразить его так – «Ростов-на-♪ну»! Заменив буквенное «до» на фонетическое, новый бренд хорошо бы разместить на фоне музыкальной партитуры! Например, «Fly me to the moon», «Singing in the rain» или, в конце концов, «I’ve got you under my skin»… Потому что задолго до того, как стать зачинателями российского рэпа, мы официально утвердились в роли столицы российского джаза.

Превращение Ростова в джазовую Мекку стало результатом множества импровизаций, которые и есть душа