Альманах «Российский колокол» №3 2020 - Альманах Российский колокол Страница 5

Две белых майки, полуобнажив нас,

сшептавшись на побег, сползли с руки…

Штанина о штанину терлись джинсы —

искрились и спекались их замки

и капали на землю плавкой дробью…

Артерий пара, вздутая любовью,

вдоль наших горл взорва́лась, но потом —

моя с твоей – срослась вдоль рваных кром,

чтоб жизнь текла

по двум телам

единой кровью…

12

Толпа не замечала нас вдвоем,

обвитых шеями: ведь наши лица

смотрелись порознь – с разных двух сторон…

Базар при Станции – не заграница

ни для кого: здесь торг, здесь люд роится,

в ходу блины, фалафель, шварма, пицца,

наполеон…

Толпа смещается – базар кренится,

непотопляемый в волна́х времен…

13

Похолодало… У ноги – подножка…

Морозец из распахнутой двери́…

Прихватывая рану и одежку,

вхожу нечаянно… сажусь к окошку… —

рефлекс! Хоть и условный… Изнутри,

опомнившись, кричу: я понарошку!..

Я выхожу!!! Водитель, отвори!!!

Спаси от странного самоизгнанья

из рая в ад!!!

Еще я плод познанья

до зерен не догрызла!!!

Это лорд,

обидчик старый из воспоминанья,

заставивший атакой невниманья

покинуть субтропический курорт

двух женщин в спешке, в страхе опозданья

убраться прочь до нового страданья, —

тот сноб, «воображала первый сорт!»,

заколдовал нас тем, что был к нам мертв,

в рабынь автобусного расписанья…

Страх упустить мотор

с тех пор

остер!..

Пока мы огибаем рынок с края,

верни меня в толпу! Подбрось в костер

поленце, выпавшее из огня! Я

божусь на свитках Торы из Синая,

что долюблю… дотла!.. Открой, шофер!

14

На вираже – нельзя. Толпа редела.

Экспресс на Хайфу был уже в пути.

Домой… от куч непроданных изделий,

укутываемых до завтра, от затеи

моей бесплодной, от подсчета денег…

Ох… знает каждый, что оно на деле:

не оправдать надежд, сдать, подвести,

не выполнить чьего-либо заданья —

учителя… вождя… А я… а я…

я провалила планы мирозданья!!!

Ом мани падме хум!.. Ойя́!.. Ойя́!..

15

Экспресс был, что ли, подан рановато…

Мне б пнуть его – отстал бы: ведь умны

автобусы, как в Индии – слоны…

Не будет наших близнецов… Я виновата!..

Они бы, названные Астр и Навта,

на Марсе были бы поселены,

как Ева и Адам у нас когда-то,

для оживления бездетного ландшафта,

для сева вдоль каналов олеандра,

так Космос и задумал, вероятно…

А мы бы о планете красноватой —

уж дед и бабушка – глядели б сны…

16

В автобусе любой как в ловчей клетке

меж мягких спинок. Тлеют шины. Гарь.

Водителю кричат, но он – глухарь,

как тот не подмигнувший малолетке

случайный сударь, в профиль – русский царь.

17

Я… если выживу… Народ здесь кормлен,

смешон, причудлив, щедр и говорлив.

Здесь битум обитаем: в щелях – корни.

Здесь – чу! – Теодоракиса мотив.

Уж солнце, отработав смену шкивом,

ремень швырнув луне, сошло к воде,

перекатившись через нас лениво.

Здесь смерти нет, живое – дважды живо.

Здесь трижды неуместно быть в беде.

Для беглых здесь – страна слобод и вольниц.

Здесь хвоя рощиц и бурьян околиц.

Израиль полон ящериц и горлиц —

здесь как нигде.

Евгения Палетте

Родилась во Владивостоке в семье флотского офицера. В 1946 году отца перевели служить в Калининград, тогда еще Кенигсберг, где еще жили ожидавшие депортации немцы. (Роман «Пейзаж с голубым до самого горизонта».) Пройдут годы, и она напишет: «… если не будет того, что мы называем воспоминанием, мы перестанем быть собой. Что я без этих двух рукавов Прегеля, без Замкового пруда, без каштанов и отголосков в моем воображении Замковой трубы, которая звучала в полдень в рассказах тех, кто сюда возвращался?.. Что я без Доршхауза, без его любви и ненависти, смешанной с непониманием и желанием понять, чтобы раз и навсегда сделать свой выбор в пользу добра, искренности, чтобы приблизиться к Человеку? Чтобы приблизиться к тем, кто и сейчас стоит на пьедесталах Посмертной Славы».

Здесь, в Калининграде, прошла вся жизнь писателя. И профессия врача тоже, думается, была выбрана не случайно. Сначала медицинский колледж, затем химикобиологический факультет Калининградского университета, после – специализация по медицинской микробиологии. Преподавала в медицинском колледже, который окончила сама, работала в СЭС, но никогда, ни в какие времена не оставляла скорую. Со скорой связано 40 лет жизни, которые прошли как один насыщенный и болью, и преодолением, и радостью, и благодарностью день.

В 9 классе неожиданно пришли стихи. И тогдашний главный редактор газеты «Страж Балтики» отнесся к ним благосклонно.

Потом были повести, рассказы, романы, в том числе в стихах. Опубликованы романы «Пейзаж с голубым до самого горизонта», «Квадрат», «Алиби», «Интрига», «Бенефис». В Германии издана повесть «Агнесс». Издано несколько книжек стихов. И всюду маленькая жизнь одного человека, впитавшая в себя жизнь тех, кто рядом, которая вдруг кому-нибудь может показаться значительной.

«Ольха в полунаклоне от сосны…»

Ольха в полунаклоне от сосны

Мятежной кроной ловит равновесье,

Чтоб удержать его на редколесье

С подветренной сегодня стороны.

На редколесье, где горька роса —

В ней больше соли, чем соленой влаги, —

Клинком песчаным режет на бумаге

Поверхность моря Куршская коса.

Не прерывает линию извив,

Нарушивший пространства монотонность,

Сквозных ветров снующую бездомность,

Безмолвье дюн, шагающих в залив.

Два глаза белки в серебристой ели,

Два уха зайца – слева, под сосной.

Все