Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №5 - Альманах Российский колокол Страница 2

Чертовски невменяемо…

Чертовски невменяемо и остро

Глядят глаза у оттепели пришлой.

И между ней и небом третьим лишним

Раскинул город мокнущие кости.

На поводке оголодавших веток

Привязаны, как тощие борзые,

Деревья, одичавшие и злые,

Упёртые в небесные просветы.

И стены изливаются на землю

Остатками немых радиоточек,

И каждый проходящий обесточен,

Сведён с ума, зависим и бесцелен.

И день достаёт из каких-то своих закромов…

И день достаёт из каких-то своих закромов

Чудесные запахи кофе, зимы, пирогов,

Пуховый платок и бумажный цветок на иконе,

И хрупкое кружево снега на детской ладони.

И бабушка, словно носатый смешной снеговик,

Купает в сугробе молдавский цветной половик.

А в сонной квартире в углу есть магический веник,

Темнеет смола на ветвях у стареющей ели,

Игрушки и звёзды, сменившие координаты,

Уложены бережно в самую мягкую вату.

Осыпались сказки, и полный дождя коробок

Теперь отправляется сладко дремать в уголок.

И день достаёт из каких-то своих закромов

Кусочки волшебного детства, халдейских даров:

Потёртое кресло, лохматого злого кота

И куклу в серванте, застывшую там навсегда.

И мир так надёжен, и столько всего он сулит!

И что происходит – задумано лишь для любви.

Октябрь светел

Октябрь светел, флаги и ключи

На городских воротах ходит ищет.

И свой закат от горького кострища

Пока еще не в силах отличить.

Почти укрыта влажная земля,

Напитанная будто сладким чаем,

И воздух в октябре необычаен —

Грибная смесь со вкусом миндаля.

Октябрь – пряность, пестрый алфавит:

Анис, корица, звездочки шафрана

И дымкой от небесного кальяна

Засушенный на клумбе аконит.

Такая в переулках тишина,

Что кажется – уже перед уходом,

Окидывая дом хозяйским взором,

Октябрь вспоминает имена.

Этот август

Этот август будет не мальчиком, но мужчиной,

Другом, старателем, золотцем, половиной,

С головой, несомненно, в чем-то повинной.

Да бог с ней, в этом особый смак.

Будет смотреть с прищуром хитрый малый,

Бродить по садам, задворкам, сердцам, вокзалам,

Пить с кем попало и ночевать с кем попало,

В кармане таскать коньяк.

Этот август умеет крепко брать за запястье,

Водить на маяк, дышать в унисон, сбываться,

Падать к ногам, тянуть в полумраке снасти,

Наматывать на кулак,

Стоять по колено в рассветных молочных водах

Милым юнцом, языческим грозным богом.

Время застынет, нападает яблок много,

И потечет смола.

Этот август придет, обнимет руками склоны,

Разный: дождливый, жаркий, уже влюбленный,

Качающий берега, корабли, понтоны,

Ястреба ставящий на крыло.

Будут звенеть стрекозы, и ляжет платье

Прямо в подсолнухи, в солнечные объятия.

Август, какой он разный, его не хватит,

Время ему не по росту – всегда мало.

Когда однажды…

Когда однажды разжимаешь пальцы,

Прислушиваясь к отголоскам боли,

Боясь, что это было слишком просто —

Открыть глаза, вдохнуть холодный воздух,

Обжечь гортань, закашляться от спазма

И счастья в каждой нежной альвеоле,

То прорастаешь в небо, как апостол,

Как строгая струна, прямая хорда.

И тянешься за вдруг спокойным пульсом

Хрустящими больными позвонками,

Не веря в остановку, землю, точку,

В кольцо, где начертали: «Всё проходит,

Пройдёт и это», смутно осязая

Свой новый берег, твердь его и камень.

И повод жить теперь предельно прочен —

Печать богов, скрепляющая ордер.

А жена его выла, выла…

А жена его выла, выла в сто голосов,

Сто собачьих смертей сулила и сто костров.

Только был его шаг размашист и светел взор.

Пожелавший волю всегда умножает скорбь.

По нему ли седые травы в степи горят,

За околицу вдовы выйдут ли колдовать?

На озёрах ведьма ликом что медь и мёд.

Никакой молитвой не победить её.

И пускай руке никогда бы не знать меча,

Лучше ржавый серп, овраги да молочай,

Лунь-трава у дуба, молнией что сожжён,

Лишь бы пахла зельем ласковая ладонь.

И пускай по следу жгут ввечеру огни,

На кровавом небе скроется птичий клин,

Брат наточит нож, покачнётся в хмельном седле,

Нет озёрной ведьмы теперь никого милей.

…Как подуют ветры, высушат чернозём,

Заметет снегами тропы вокруг озёр.

Подземка

Спускайся в царство звуков и морфем,

Простых решений, чисел, линий, схем,

Подземный институт бездушных правил.

Купи жетон и выбери свой путь,

«Не прислоняйся», не дыши, не будь,

Останься частью пластика и стали.

Спускайся вниз, оглохни и смотри

На сумрачный цепляющий ретрит

Из множества прямых, причин и следствий,

Заложников неведомой игры,

Ведущей в параллельные миры,

Которым никогда не пересечься.

Так прост геометрический маршрут,

Где ты не ждёшь и где тебя не ждут,

Но все и вся преследуют друг друга.

Смотри перед собой и замечай

Простые числа, литеры, печать —

Отмычку заколдованного круга.

Запомнишь их – и можно получить

Пароль на выход, тайные ключи,

Количество шагов и переходов;

И бог тоннелей Чёрный Недосып

Тебе накинет лишние часы

Свободы наверху – иди, расходуй!

Валерий Бутов

Родился 29 сентября 1940 года в селе Песчаное Павлодарской области.

В 1960 году окончил Пермское военное авиационно-техническое училище. Участник Карибского кризиса 1962 г., воин-интернационалист. В 1964 году по состоянию здоровья был демобилизован из рядов Советской армии. С 1964 года жил в Минске, работал токарем, наладчиком автоматических линий, мастером на производстве и мастером ОТК