Традиции & Авангард. №2 (9) 2021 - Литературно-художественный журнал Страница 2

Вот, наконец, склон. Не чета серьёзным горнолыжкам – всего один подъёмник, никаких тебе снежных пушек и специализированной техники. Детская горка. Здесь ровно, там ухабы, справа отрабатывают прыжки с трамплинов, слева крикливая шантрапа катается на досках по перилам. Это называется джиббинг, и я честно надеюсь, что мой сын до этого ужаса никогда не дорастёт. Зато на самый верх можно было заехать по объездной дороге прямо на машине, что мы и сделали. Подъёмник ещё не включили, но народу уже много.

– Ну вот мы и здесь, – сказал я.

Денис не ответил. Я видел только его затылок в блестящем шлеме и выглядывающей из-под него невзрачной серой шапке и мог лишь догадываться, с ужасом он смотрит на спуск или с восторгом.

Он молчал. Я молчал. Строил из неуклюжих слов, будто из конструктора лего, следующую фразу. Когда я уже собрался её произнести, Денис уселся на снег и стал надевать доску.

– Ты не наигрался в свои игрушки в детстве и теперь пытаешься это компенсировать опытом Дениса, – сказала однажды Наташа.

Строить умозаключения на основе моих отношений с сыном и женщинами – её хобби. Ей, видимо, собственные изречения кажутся довольно остроумными. Больше всего я, пожалуй, боюсь найти их в очередной Наташиной книге. Очень неприятно, когда тебя раскладывают на столе и препарируют ножом попсовой психологии для домохозяек. Я имею в виду, она, конечно же, не будет указывать фамилий, но я-то буду знать, что мы с Денисом стали героями целой главы. На полный том нас не хватит, но на главу – запросто.

Скрипом ластика по тетрадке моих мрачных мыслей звучит свист. Самый натуральный разбойничий свист, который я когда-либо слышал. Я не могу найти ему равных уже пятнадцать лет – столько я знаком с его хозяином.

– Эй, Семёныч! Как там твоя печень? – жизнерадостно спрашивает меня крупный мужчина.

Мы жмём руки; я смотрю в постаревшее ещё на полгода красное лицо.

– Тебя интересует та часть, что досталась собакам, или та, что ещё во мне?

– Я же взаправду спрашиваю, – Пётр тускнеет. Все изменения цвета его лица ограничены красным градиентом.

– Ладно-ладно, извини. А как твоя? – миролюбиво интересуюсь я.

– Спасибо, ничего, – отвечает он.

Пётр работает на местной лыжной базе инструктором. Мы познакомились, когда он только устроился сюда работать, а я, закупив горные лыжи и рассовав по карманам энтузиазм, пришёл учиться. Если подумать, это один из самых старых моих знакомых, отношения с которым практически не изменились за прошедшие годы, – уникальный случай. Он как был приятелем, с которым пересекаемся только на склоне, а в остальное время почти не поддерживаем связь, так им и остался.

Впрочем, нет. У нас завязывалась дружба, основанная на взаимных подколках и полушутливых перепалках – очень редкая её разновидность, которая нередко оказывается крепче любой другой. Петя отлично катался, обладал моим чувством юмора и природой отвязного раздолбая, которая обеспечивала нам весёлые вечера на лыжной базе в компании его и моих друзей. Все мы быстро сдружились: две компании, объединённые темнотой в глухом лесном массиве и общим занятием – катанием на лыжах и санках.

А потом я заболел, и мне пришлось уйти. Молодая кровь била тогда фонтаном, да и алкоголь на столе имелся всегда. Но к моему циррозу он не имеет никакого отношения. Это хроническое. Наш с Наташей дед умер именно от поражения печени, и я, видно, был на очереди. Хворь распознали на ранней стадии, и почти четыре года я не выбирался из больниц. Печень стачивалась, как карандаш, и в конце концов от неё остался огрызок.

Конечно, лыжи пришлось забросить. Компании тоже. Тогда я был в таком настроении, что стоило мне где-нибудь появиться, как это место сразу же становилось непригодным для жизни. Уверен, оттуда бежали даже тараканы.

Так вот я и прекратил общаться – вообще со всеми. И с зимними видами спорта в том числе. Скоро мы ненадолго сошлись с моей женой, с которой я познакомился в больнице, в терапевтическом отделении. На двоих у нас была одна печень, и если её можно было сложить и разделить вновь, то ребёнок, который у нас получился, целиком достался мне. Марина занималась бегом, и бегом она проследовала через мою жизнь, то спасаясь от одиночества, а то – от моего скверного характера. Точно так же легко она оставила Дениса.

Странно, но жертвой стремления женщины к независимости и свободе часто становятся самые глубинные инстинкты вроде материнского чувства. Поди разберись, чей удел теперь править миром, а чей – растить детей.

Как бы то ни было, Денис стал той панацеей, волшебной пилюлей, которая призвана была вернуть меня к жизни. И ему это удалось.

И вот сейчас Пётр стоял передо мной, краснолицый, широкогрудый, с мощными ляжками и одышкой. В неизменных лыжных ботинках – собственно, без них я его видел всего несколько раз, когда он приходил навестить меня в больнице. Он обзавёлся усиками и оранжевой формой инструктора. В наше с ним время уделом тренера был обычный лыжный костюм.

Петя поглядывает на Дениску, осторожно вставшего на ноги и медленно съезжающего на заднем канте вниз по склону, и спрашивает:

– Как малец? Оправился?

Я качаю головой. Я сам ещё точно не знаю. Рука срослась, но рука только полдела.

В своё время Пётр был очень рад меня видеть здесь вместе с сыном и даже взялся его тренировать, хотя доска – не его стихия.

– Какая разница, – сказал он тогда, – одна доска или две?

И тут же спросил:

– А почему вдруг борд? Лыжи… благороднее, что ли.

Я без запинки ответил:

– Сейчас это модно. У всех есть доска. Вон, смотри, сколько их катается!

Он понял. Не стал формулировать такими изящными фразами, как сестра, но обнял меня за плечи и сказал:

– Я его поучу. Через пару лет все эти сопляки будут ломать себе кости, чтобы сделать так же красиво, как твой малец.

– Не надо ломать кости. Пусть просто ходят к нему за советом.

Когда Денис разбился, влетев в опору подъёмника, именно Пётр поднял его на руках наверх. Я лишь суетился вокруг и дрожащим голосом пытался объяснить диспетчеру скорой, на какую конкретно лыжную базу им нужно ехать.

Разговариваем ни о чём. Прибежал Дениска, держа под мышкой доску:

– Здравствуйте,