Могучий Русский Динозавр №5 2024 г. - Литературно-художественный журнал Страница 17

– Я уже волноваться начала! Ты сказал минут десять максимум, а прошло полчаса. Что-то случилось? Не хотел отпускать? – Она с беспокойством пыталась прочитать на его лице, насколько серьёзной была причина заминки.

– Да нет, всё хорошо! Так, ерунда. Главное, что мы вместе!

– Ты меня с ним так и не познакомил, как-то это неправильно… Он не обидится?

– Это не нужно было. Да он и не обидится! – закинув сумку на заднее сиденье, он завёл машину и тихонечко, стараясь не делать ничего, что могло бы привлечь внимание, стал выезжать на дорогу.

Оказавшись на трассе, он прибавил скорость. В этот момент сзади что-то полыхнуло, в зеркалах заалело пламя. Небо окрасилось огненными всполохами. Она, обернувшись, старалась разглядеть, что же произошло.

– Слушай, так ведь это же там, откуда мы уехали! Или совсем недалеко… Как ты думаешь, что это?

Он внимательно на Неё посмотрел и улыбнулся:

– Это заря новой жизни, нашей жизни!

Она весело рассмеялась:

– Мне так хорошо с тобой! Я, наверное, тебя люблю!

Он неожиданно съехал на обочину, остановил машину и, повернувшись к Ней, взял Её за руку:

– А знаешь что? Роди мне Сына!

Глеб Кашеваров

Распутица

Иллюстрация Екатерины Ковалевской

Тем утром на станции так больше никто и не появился. Ничего удивительного: уже за несколько дней до намечавшейся поездки участники начали отваливаться.

Две парочки, вписавшиеся последними, первыми заявили, что не собираются тратить все выходные на то, чтобы месить холодную грязь в каких-то ебенях. «Предпочли остаться в тепле, уюте и комфорте, понежиться в сухих постелях, сходить в кино, поиграть с друзьями в настолки, потусить в какой-нибудь кафешке или… На что там ещё сливают время эти „ванильные неразлучники“?! Тьфу, блин, аж противно!»

Хотя… Вот положа руку на сердце – неизвестно, как бы он сам предпочёл провести эти дни, если бы не пришлось расстаться с Ликой… «Ладно, чёрт с ними! Меньше народу – спокойней поездка».

На следующий день ещё трое участников отсеялись. Зачёт, простуда, обострение хронической лени – у всех свои причины.

Дальше – больше: когда объявили прогноз погоды, разразилось бурное обсуждение, и один за другим потенциальные туристы пришли к выводу, что в гробу они видали эту грёбаную авантюру. Что самое «замечательное», Макс (и ты, Брут?!) взял самоотвод далеко не самым последним… Тот самый Макс, который это всё затеял, всех подбил скататься на лоно природы, Макс – единственный, кто лично был знаком со всеми участниками несостоявшейся тургруппы, который убеждал, что ехать надо «по-любасу», невзирая ни на что… Вот этот человек написал лаконичное: «Чё-то как-то нах, расходимся». Естественно, вслед за ним и остальные посыпались.

Так Кирилл оказался на вокзале в гордом одиночестве.

У пригородных касс, несмотря на ранний час, уже собралась небольшая очередь. Добравшись до окошка, он взял билеты до нужного пункта для себя и для велосипеда и двинул на платформу.

Было зябко, серо, порывистый ветер то и дело бросал в лицо редкие дождевые капли и доносил букет ароматов креозота, дизеля, угля и недотаявшего снега.

Вскоре подали электричку. Чисто чтобы «потроллить этих нежножопых олухов», Кирилл сделал «себяшку» с гордо поднятым средним пальцем и скинул в чат. Разместившись в вагоне, отбил ехидное: «Пакеда, чмошники!», а немного подумав, дописал ещё: «Лучше ехать соляком, чем с таким, как вы, говном!»

Довольный результатом, он развалился на сиденье и начал наблюдать за редкими людьми, суетливо снующими на перроне. На контрасте с ними собственное спокойствие ощущалось более глубоким.

Вагон, так и не наполнившись пассажирами, тронулся. В нём разместились несколько тёток, попытавшихся при входе неодобрительными взглядами сжечь велосипед; дедок в бледно-выцветшей фуражке и с почерневшей от времени корзиной в руках; изрядно перебравший мужик в бушлате, уснувший у окна ещё до отправления электрички.

Когда электропоезд прибыл на нужную станцию, смурная предутренняя серость уже превратилась в серость утра пасмурного дня. Моросить почти перестало.

За двухминутную стоянку Кирилл успел выволочь на построенную чуть выше уровня земли платформу свой нагруженный пищей и снаряжением велосипед, пристроиться вместе с ним у сохраняющего видимость окрашенности ограждения и начать распаковывать пакет с перекусом.

Как известно, голод – лучшая приправа… Но есть, как назло, особенно-то и не хотелось; с другой стороны, перспектива тащить лишние граммы припасов привлекала ещё меньше – везти еду в себе намного легче. Поэтому Кирилл, меланхолично оглядывая окрестности, чисто механически уничтожил лишний груз – бананы, холодный кефир, каким-то чудом уже разломавшиеся печеньки…

Велосипед напоминал навьюченное животное, отбившееся от каравана. Задняя его часть была нагружена сумкой, скрывшей и багажник, и бо́льшую часть колеса. Как будто этого было недостаточно, конструкцию венчал скрученный туристический коврик. В треугольник между трубами рамы аккуратно вписалась сумочка с ремкомплектом, бутылкой воды и всякими мелочами. Даже под рулём была приторочена скатка с тентом и набором для костра. Это даже с учётом того, что Кирилл решил не брать палатку и топор, а обойтись костром и валежником.

«Чёрт, как же много нужно человеку, чтобы за пару дней на природе не сдохнуть!» – философски подумал он, снимая гружёный велосипед с платформы.

Когда поселковые постройки скрылись из виду и сырой асфальт, зажатый лесом, повёл длинными дугами поворотов и волнами холмов прочь от цивилизации, Кирилл почти физически почувствовал, как внутри расслабляется туго сжатая ментальная пружина, из-за постоянного напряжения почти незаметная в обычное время.

Под пока ещё редкий щебет птиц, под мерное жужжание протектора, своими мелкими зубами пожирающего метры дороги, под ритмичное щёлканье педали, – которую, по-хорошему, давно бы надо было или починить, или выкинуть, – наступило состояние, близкое к медитации или даже просветлению. Всё растворилось в новом ощущении: и лёгкое негодование на несостоявшихся попутчиков, и лихое желание написать им ещё что-нибудь желчное и разухабистое, и чувство вины и обиды от недавно прервавшихся отношений с девушкой, и суетные ежедневные заботы… Всё это растаяло, как ноздреватый весенний снег. Но, в отличие от него, не оставило ни капли грязи. Стало легко, светло и отрадно.

Как будто резонируя с этим душевным состоянием, начала налаживаться и погода. Серый занавес там наверху чуть раздвинулся, и в прорехи деликатно заглянуло несколько солнечных лучей. Ветер взял передышку, успокоился, но вскоре начал дуть более или менее в спину. Лес вдоль дороги веял обманчивым ощущением тепла и уюта, какое наполняет сумрачный холодный дом, когда в нём включают электрическую лампочку.

Несмотря на беззаботное настроение, за