Вера Космолинская - Новый Галлифрей Страница 48

Я немного помялся, прежде чем спросить:

— А ты… действительно этого хочешь? Мне кажется, это как-то излишне обременительно. Если трудности может взять на себя техника — пусть берет, разве нет?

— Я еще не решила, — дразняще-мечтательно усмехнулась Ривер. — Но личный пример всегда предпочтительнее при воспитании детей. Ну что ж, пойду, займусь делами. Есть там Проклятие Галлифрея или нет, а детский сад у нас не маленький.

Я кивнул, посмотрел вслед ее выстукивающим по коридору каблукам красных туфелек, открыл дверь, у которой мы стояли, и вошел в небольшую комнату, в которой ничего не было, кроме антикварного рояля посередине. Рояль приветственно мурлыкнул.

— Привет, Троянский конь, — пошутил я. — Надеюсь, тебе тут не будет скучно.

Зачем-то я поднял крышку над клавиатурой, задумчиво посмотрел на клавиши, чуть потертые, выглядящие очень достоверно, провел по ним пальцем, нажал на некоторые, получив несколько исправных нужных нот. Белая клавиша, черная клавиша… Матрица. Виртуальное пространство. Белая птица, черная птица. Ответ тем, что воспринимаешь. Я упорно расстреливал белую птицу и в итоге умирал сам. Почти. Ведь птица была неистребима. Может, это была не галлюцинация?..

— Это был ты? — спросил я. — Я уже был в тебе? В начале моей новой истории?

Молчание. Не понял вопроса? Решил, что не время отвечать?

— А может быть, я до сих пор там нахожусь? Или сплю и вижу сны в Пандорике? Или где-то еще, о чем даже не догадываюсь? Во сне какого-нибудь легендарного гигантского кальмара на дне моря бушующей лавы? Или я сам какой-нибудь кальмар? Да, на твоем месте я бы тоже не отвечал. Бессмысленно. А главное — в разных вселенных возможны абсолютно все эти варианты, где-то все они есть.

Я опустил крышку рояля и вышел из комнаты. Вслед прозвучала тихая нота в высокой октаве. Но не так, как это обычно означало у него «да». И ничуть не похоже на «нет».

Светило солнце, шумели на ветру кроны багрянолистных буков. С игровой площадки, такой обычной и примитивной — с простыми спортивными снарядами, горками, домиками, качелями и каруселями, — раздавались веселые крики. Я нашел ее на скамейке на краю площадки. Маленькую и очень бледную девочку с серьезными, запавшими недетскими глазами. Она рассеянно обнимала плюшевого зайца и смотрела куда-то вдаль.

— Привет, КЭЛ.

Она подняла на меня взгляд, и ее губы почти тронула улыбка узнавания.

— Вижу, ты меня помнишь. Как ты, малыш?

— Хорошо, — тихим, почти бесцветным голосом ответила КЭЛ. — Врачи говорят, я скоро умру. Но все настоящее — это хорошо.

Я сел с ней рядом.

— Я поступил с тобой необдуманно. Человеческий мозг не может выдержать всю информацию, которая стала теперь твоей личностью.

КЭЛ отрешенно кивнула.

— Все проходит, — сказала она совсем не по-детски. — Никогда не задерживается. Всегда меняется.

— Миг эфемеров. Всех нас.

КЭЛ глянула на меня вопросительно.

— Ты изменишься, но не умрешь. С тобой ведь это уже не раз бывало. Прямо как с повелительницей времени. Может, тебе необязательно быть человеком? А мир все еще будет настоящим — насколько он вообще может быть настоящим. Знаешь, КЭЛ, тебя кое-кто ждет.

— Кто?

Я показал на стоящую невдалеке ТАРДИС. Она напоминала сейчас игрушечную готическую башенку, стоящую чуть в стороне от площадки. У открытой двери стояла Ривер, и когда КЭЛ оглянулась, помахала ей рукой.

— Ри-и-и-вер!..

КЭЛ радостно взвизгнула, соскочила со скамейки, будто в мгновение ока превратившись в девочку своего мнимого возраста, уронила плюшевого зайца, которого я на всякий случай поднял, прежде чем последовать за ней и, добежав до присевшей на корточки и раскрывшей объятия Ривер, доверчиво уткнулась личиком в золотое облако ее волос…