Дом по соседству - Пайсано Страница 22

с родителями и крестным, которому не нужно бы было уходить из волшебного мира в морскую пехоту, но счастлив без нее, а она вряд ли смогла бы быть без него по-настоящему счастливой. А о том, что случилось бы, если бы Темный Лорд выиграл войну, было даже страшно подумать — так Гермиона научилась разделять радость волшебного мира от того, что не только Гарри в ту ночь выжил, но и Вольдеморт нашел свою смерть, и так Гермиона начала на Хэлловин чувствовать себя перед Гарри виноватой — ведь ее счастье началось с того, что отец в тот Хэлловин отобрал осиротевшего Гарри у Хагрида и принес в их дом.

Хогвартс-экспресс увез их из дома, и это стало рубежом, за которым началась та жизнь, которую они строили для себя сами. После робкого поцелуя в рождественскую ночь, когда сказанные слова были намного важнее касания губ, Гарри чуть не две недели не отваживался снова ее поцеловать, для этого понадобилась целая баталия в снежки, да и то Гермионе пришлось нарочно завалиться с Гарри на свежий снег. Дома они по-прежнему вели себя скорее как брат и сестра или как очень близкие друзья, только теперь они смущались, когда по привычке заваливались на диван и падали друг на друга, и лишь когда вечером Гарри приходил в комнату Гермионы, они сидели на ее кровати или на полу, Гермиона приваливалась к Гарри спиной, и он обнимал ее уже не так, как обнимают подругу детства или сестру, и шептал что-нибудь милое в ее волосы. И все же понадобилось лето, маленькие полянки с цветами и земляникой в лесу около дома и коротенькие шортики на Гермионе, чтобы они с Гарри начали целоваться по-настоящему, понемногу учась друг у друга, и после этого за обедом или ужином Гермиона не могла на него взглянуть — хотя никто, ни дома, ни в школе, не относился к ним как к брату и сестре и не считал бы, что они делают что-то плохое, даже если бы их застал.

А в Хогвартс-экспрессе Гарри сразу посадил ее к себе на колени и даже прикол с тем, что она его сестренка, придумал словно как способ посмеяться над своей недавней нерешительностью — и Хэлловин он предложил считать днем, когда они познакомились.

— Десять лет, первый юбилей, — довольно серьезно сказал Гарри и подмигнул Гермионе, а ей стало смешно — она, конечно, этот день не помнила, они просто были вместе всегда, сколько себя помнят, но вряд ли в день знакомства маленький Гарри сказал или сделал что-нибудь романтичное. — Давай сбежим ото всех и побудем сегодня только вдвоем, как летом.

— С уроков тоже сбежим? — Гермиона, пожалуй, была готова сбежать и с уроков, чтобы целоваться с Гарри, это ведь так здорово, когда есть кто-то, с кем хочется сбежать с уроков целоваться.

— Не, нас тогда искать будут, — достаточно рассудительно сказал Гарри. — Да и сколько там этих уроков. А вот дальше пусть празднуют без нас.

На уроках Гермиона постоянно взглядывала на Гарри, а он дразнил ее и нарочно вел себя почти образцово, чтобы она не могла дождаться конца учебы — Гермиона когда-то думала, что немного обидно, что она никогда не будет бегать на свидания и ждать назначенного часа, чувствуя, как сердце подпрыгивает от каждого движения минутной стрелки, ведь бежать никуда не надо, Гарри и так всегда рядом. И вот пожалуйста, именно так она ждала сегодня окончания уроков, чтобы в коридоре кинуться Гарри на шею, будто не видела его несколько дней, именно так она ждала конца обеда, чтобы побежать вместе с Гарри к озеру, именно так она хотела добежать до дальнего края озера — именно так, без метлы, пешком, как бегут в фильмах по перрону, встречая любимого после долгой разлуки.

— Если бы я тебя не встретила, я бы, наверно, с ума сошла, — выдохнула Гермиона, утыкаясь лбом Гарри в шею, они как добежали до дальнего края озера, где никого не было, так и повалились на опавшие листья, Гарри оперся скорее плечами, чем спиной об упавшее дерево, и они стали исступленно целоваться, Гермиона вскоре легла на него сверху, и у обоих было такое чувство, что от силы, которая прижала друг к другу их тела по всей длине, от чувства, что даже запретное почти разрешено, сердце сейчас выскочит из горла.

— Если бы я тебя не встретила, я бы, наверное, весь этот день проплакала, — сказала Гермиона, снова поднимая голову и заглядывая Гарри в глаза, и он мягко поцеловал ее в губы, это была уже не робость, а скорее провокация.

— Я бы все равно пришел и тебя спас, — улыбнулся Гарри. — Ты от меня никуда не уйдешь.

В замок они вернулись очень поздно, вбежали, держась за руки, в закрывающиеся ворота, и бежали до самой гриффиндорской гостиной, Гермионе даже не пришло в голову, что листья из волос можно бы и повытряхивать, а Гарри улыбнулся и промолчал, она ему и так казалась очень красивой, его маленькая ведьмочка, да и все равно вряд ли кто думает, что они все это время просидели в библиотеке над книжками, пропав сразу после обеда.

Вот Рон, правда, не сообразил, где они были и зачем:

— Вы тут такое пропустили, — начал рассказывать Рон, как только Гарри и Гермиона переступили порог гостиной. — В школу тролль пробрался, Квиррел в обморок упал, МакГонагалл тролля минут пять обездвиживала, что аж вся школа тряслась, а потом Флитвик его тушу левитировал прочь из замка…

— Да тролль с ним, с троллем, — махнул рукой Гарри, ему было так воздушно-хорошо, словно он только что пил свежий ветер полной грудью и сам от этого до сих пор еще мог взлететь над землей.

Рон от удивления даже рот открыл, а Фред и Джордж, которые из-за квиддича и из-за своих маленьких, но забавных и полезных изобретений часто бывали в компании старшекурсников, подошли и сразу заметили и осенние листья в растрепанных волосах Гермионы, и ее очень красные губы, и засос у Гарри на шее.

— Когда-нибудь ты подрастешь, наш маленький Ронни, — с усмешкой начал Фред и глянул в сторону Гарри и Гермионы, иначе как «красавцы!», выражение его лица было не истолковать.

— И тогда ты поймешь, что в жизни есть вещи намного интереснее тролля и даже победы над троллем.

— И даже занимательнее